Обретение русской православной церковью независимости. Флорентийская уния. Обретение автокефалии Русской православной церковью в середине XV века. Инок из Костромского края

Сложная и поэтапная автокефалия Русской православной церкви была неминуемой и своевременной. Автокефалия – это обретение независимости, а также возможность избрания собственных епископов. «Кефали» с греческого переводится как «голова», а «авто» – как слово «сама». Русская церковь всегда стремилась к независимости от Константинопольского патриархата. И в итоге эту независимость получила.

Причины православной независимости

У всего в мире есть причина и следствие. Это утверждение применимо и к Флорентийской унии, из-за которой начался процесс отделения Русской церкви.

Знаменитая уния была утверждена 6 июля 1439 года. Согласно ее постулатам был избран новый Киевский митрополит и его легат. Папский легат Исидор после подписания унии отправился в Москву, но противники этого документа прибыли раньше него. И провозгласили новый акт «предательством», которое совершили греки. Тогда Византии было выгодно сотрудничать с Римом. Греки постоянно терпели нападки со стороны Турции, а также активно готовились к войне. И уния, подписанная с Римом, имела политическую подоплеку.

Само «предательство» заключалось в том, что Константинопольский патриархат без согласия Русской церкви назначил Исидора Московским Митрополитом. Его полномочия должны были распространяться на следующие земли:

• Литву;
• Русь;
• Ливонию;
• Польшу.

Но не только на Руси такое назначение получило несогласие. Митрополита отказались признавать в Литве и Польше. Вместо него Русская церковь назначила своего митрополита Иону Рязанского.

Когда Исидор все же попал в храм на торжественное богослужение в Успенском соборе, ему позволили отслужить службу, а затем изгнали из церкви. После изгнания по приказу великого князя Василия Исидора заключили под арест. А затем, по одной из версий, позволили ему бежать в Литву.

После этих событий князь Василий составил послание Константинопольскому патриархату. В нем князь указал на различия в вере, отверг унию, а также отказался признавать право Папы быть учителем церкви христианской. Вслед этому посланию в Константинополь был отправлен более мягкий вариант письма.

Когда волнения вокруг унии улеглись, в стране наступила смута. И место Русского митрополита долго оставалось свободным. Князь Василий боролся за власть с Дмитрием Шемякой, а в 1445 году хан Улу-Мухаммед пришел с войной на русские территории.

В 1446 году Шемяка захватил власть в Москве и избрал митрополитом Иону Рязанского, чтобы заручиться поддержкой церкви. В 1447 году князь Василий вернул себе власть, но предпочел согласиться с кандидатурой Ионы, и на соборе его вновь провозгласили митрополитом.

Сначала Иона Рязанский был выбран на должность митрополита собором Северо-Восточной Руси. В те времена существовала реальная опасность, что епископы Литвы не поддержат его назначение. Но смуты не произошло. Так как во время своего нахождения в Литве легат Исидор пытался отделить западные епархии от Руси, но король Казимир Четвертый к тому времени уже отказался от поддержки Рима. И планы Исидора провалились.

В Польше также поддержали кандидатуру Ионы из-за несогласия с текстом унии. Великий князь Василий неоднократно составлял письма для Константинополя, где излагал свои взгляды на институт Московского патриархата. Но одно письмо так и не было отправлено, а судьба второго послания остается неизвестной и сегодня.

Мягкий конфликт отделения

Русская православная церковь никогда открыто не конфликтовала с Константинопольским патриархатом. Причины своего отделения Московский патриархат объяснял политической необходимостью. На Руси признавали главенство Греческой церкви и надеялись на понимание со стороны Константинопольских епископов. Поэтому автокефалия Русской православной церкви заняла столько времени.

В 1454 году, после избрания первого на греческой земле православного патриарха Геннадия Схолария, отношения между Константинополем и Москвой были восстановлены. Об этом историческом процессе известно крайне мало. И никаких документов о том времени не сохранилось.

После Ионы его пост занял патриарх Николай, а затем на смену ему пришел Каликста Третий. Король Казимир не согласился с данным назначением. И признал в качестве Киевского митрополита Григория Болгарина, являвшегося римским ставленником.

Так произошло разделение Киевской и Московской епархий. Эти события датируются 1459 годом. Затем в церковной истории был длительный период сотрудничества с Иерусалимской епархией. Но и связи с греческими священниками, несмотря на разногласия, все же сохранялись.

В 15-м веке церковь утратила значительную долю поддержки от государства. Но на строительство храмов и бытовые нужды требовались деньги, поэтому обращения к Константинополю были частыми, но неофициальными.

Русские монахи регулярно посещали Афон, Палестину, Синай и Константинополь. В 1557 году в Константинополь была отправлена делегация для подтверждения царского статуса Ивана Грозного. Официальное подтверждение было получено. В 1586 году Москву посетил патриарх Иоаким. Через три года Московскому патриархату нанес визит Константинопольский патриарх Иеремия Второй. С ним были проведены переговоры о признании Московского патриархата. И в 1589 году законность автокефалии на Руси была признана западным сообществом. А затем и всем остальным миром.

Отношение к автокефалии сегодня

Во времена отделения Русь политически никак не зависела от Византии. Только церковная власть тесно сотрудничала с Константинополем. Длительный период без собственного патриарха на Руси объясняется тем, что тогда русские земли подвергались набегам татар, да и борьба за власть во внутренних политических кругах давала о себе знать.

В 1453 году Константинополь был захвачен турками, а такой державы, как Византия, не стало. Поэтому отделение Русской церкви приобрело еще и политические выгоды. Ведь в тот период Русь была единственной православной страной, которая сохраняла свою неизменную духовную целостность.

В отличие от Киевского патриархата, в котором отделение произошло самовольно и без должной преемственности, Русская православная церковь делала попытки по урегулированию вопросов автокефалии с Константинополем неоднократно. Но ни на одно письмо об автокефалии не было получено ответа. А затем Флорентийская уния и вовсе перестала быть действующим документом. И можно считать, что отделение Русской церкви было вынужденной мерой.

Православное вероучение определяет автокефалию, как нечто естественное. Ведь главное, чтобы церковь была органически едина и основывалась на благодатном общении в таинствах. При этом административное устройство церкви может быть любым.

Длительная автокефалия Русской Православной церкви признается вполне обоснованной и необходимой. Во время ее проведения не было цели разрыва связей с Византией. А обособленность являлась экономически и территориально выгодным решением. И это решение далось Русской церкви совсем не просто.

Середина XV века ознаменовалась для Православной Церкви двумя трагедиями — Флорентийской унией и падением Константинополя. К этому времени от Византийской империи оставался лишь Константинополь с пригородами, незначительная часть территории на юге Греции и несколько островов. Все остальные территории, входившие в некогда могущественную империю, были заняты турками или — на Западе — латинянами. Византийский император находился на вассальном положении у турецкого султана, и дни великой христианской империи были сочтены.

В надежде спасти остатки империи от неминуемой гибели император Иоанн VIII Палеолог решился на отчаянный шаг: 24 ноября 1437 года он отправился в Италию к папе Евгению IV в надежде на получение военной помощи латинян против турок. Вместе с императором отбыли около 6оо человек, включая престарелого патриарха Константинопольского Иосифа II , 22-х епископов, многочисленных клириков и мирян. В составе делегации были представители патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. 9 апреля 1438 года в Ферраре под председательством папы Евгения открылся Собор, на котором предстояло обсудить разногласия между греками и латинянами. Для этой цели была создана богословская комиссия, в которую со стороны греков вошли митрополит Ефесский Марк, митрополит Никейский Виссарион и еще несколько лиц, а со стороны латинян — несколько кардиналов. Официальным главой греческой делегации в течение всего Собора оставался император Иоанн Палеолог, который нередко принимал личное участие в прениях. В составе греческой делегации был также Исидор, незадолго до этого назначенный митрополитом Киевским.

Первый вопрос, который делегации обсуждали на Соборе в Ферраре, был вопрос о чистилище. Согласно латинскому учению, чистилище представляет собой место посмертного временного мучения тех лиц, которые умерли в мире с Церковью и которые не совершили смертных грехов: по окончании периода мучений эти люди попадают в Царство Небесное. На Феррар-ском Соборе латиняне утверждали, что «нет нужды молиться за тех, которые находятся в раю, ибо они не имеют никакой нужды в этом, ни за тех, которые — в аду, так как они не могут освободиться или очиститься от грехов», молиться можно лишь за тех, кто находится в чистилище. Богословие Восточной Церкви, однако, учения о чистилище не знало, и святой Марк Ефесский в своем ответе на доклад латинян утверждал, что Церковь молится за всех усопших — как находящихся в раю, так и томящихся в аду, с надеждой на то, что эта молитва будет услышана Богом. По первому пункту полемики согласие между двумя партиями достигнуто не было.

Второй темой, предложенной к обсуждению в Ферраре, было латинское учение о Филиокве. Против этого учения в прениях выступали и Марк Ефесский, и Виссарион Никейский, однако латиняне упорно его защищали. Опять же согласие достигнуто не было. После того как в феврале 1439 года заседания Собора были перенесены во Флоренцию, было решено отказаться от обсуждения вопроса о включении Филиокве в Символ веры и ограничиться общим обсуждением учения об исхождении Святого Духа. Во Флоренции латиняне заявили, что единой причиной исхождения Святого Духа они признают Бога Отца, зачитав отрывок из послания Максима Исповедника к Марину (упоминался нами выше). Тем не менее греков не удовлетворили объяснения латинян, и святой Марк Ефесский представил в опровержение учения о Филиокве трактат под названием «Свидетельства об исхождении Святого Духа только от Отеческой Ипостаси».

После полутора лет напряженных богословских дискуссий латиняне поставили грекам ультиматум, который сводился к тому, что греки должны были принять латинское учение. При этом папа пообещал военную помощь византийскому императору. 4 июля 1439 года греки передали латинянам заявление следующего содержания: «Мы соглашаемся с вашим учением и с вашим прибавлением в Символе, сделанным на основании святых отцов; мы заключаем с вами унию и признаем, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от одного единого Начала и Причины». Это заявление подписали все члены греческой делегации, кроме святого Марка Ефесского, оставшегося непреклонным.

Получив заявление греков, папа потребовал, чтобы они согласились также с латинским пониманием чистилища, с практикой служения литургии на пресном хлебе и с латинским учением о пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы при произнесении слов «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое» и «Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя» (греки считали, что преложение Святых Даров происходит не после произнесения этих слов, а после призывания Святого Духа). От греков потребовали также, чтобы они согласились с латинским учением о первенстве папы Римского, причем не только о первенстве чести, но и о примате юрисдикции (т.е. чтобы восточные патриархи вошли в юрисдикционное подчинение папе Римскому), чтобы называли папу «викарием Христа» и «главой Церкви», чтобы признали за ним право беспрепятственно вмешиваться в дела Православной Церкви. После долгих колебаний 33 представителя греческой делегации наконец подписали унию на условиях, выдвинутых латинянами. Единственным официальным членом делегации, не подписавшим унию, был святитель Марк Ефесский. Не подписал унию также патриарх Иосиф, к тому времени скончавшийся.

По возвращении в Константинополь святитель Марк Ефесский написал окружное послание, в котором решительно отмежевался от Ферраро-Флорентийского Собора. Относительно греков, подписавших на нем унию с латинянами, святитель Марк писал:

Надо бежать от них, как бегут от змеи... как от христопро-давцев и христокупцев... Ибо мы вместе с Дамаскиным и всеми отцами не говорим, что Дух происходит от Сына; а они — вместе с латинянами говорят, что Дух происходит от Сына. И мы вместе с божественным Дионисием говорим, что Отец — единый Источник преестественного Божества; а они вместе с латинянами говорят, что и Сын — Источник Святого Духа, очевидно, что этим исключая Духа из Божества... И мы утверждаем, согласно отцам, что воля и энергия несотворенного и Божественного естества несотворенны; а они вместе с латинянами и Фомой говорят, что воля — тождественна с естеством, а Божественная энергия — твар-на... И мы говорим, что ни святые не воспринимают еще уготованное им Цapcтво и неизреченные блага, ни грешники еще не посланы в геенну, но и те и другие каждые ожидают свой удел, который будет воспринят в будущем веке после воскресения и суда; а они вместе с латинянами желают, чтобы они сразу же после смерти восприняли согласно заслугам, а промежуточным... они даруют очистительный огонь, который не тождествен с геенским... И мы, послуше-ствуя заповедающих апостолов, отвращаемся от иудейского бесквасного хлеба; а они, в том же акте унии, возвещают, что то, что священнодействуется латинянами, является Телом Христовым. И мы говорим, что прибавление в Символе возникло беззаконно и противозаконно и противно отцам; а они утверждают, что оно законно и благословенно... Для нас папа представляется как один из патриархов, и то если бы он был православным, а они с большею важностью объявляют его викарием Христа, отцом и учителем всех христиан... Итак, братие, бегите от них и от общения с ними...

Ферраро-Флорентийский Собор имел все формальные признаки Вселенского Собора: в нем участвовали папа и император, Константинопольский патриарх и представители других древних Восточных Патриархатов, предстоятель Русской Церкви (еще не имевшей автокефалии и входившей в состав Константинопольского Патриархата). В Католической Церкви этот Собор признается Вселенским. Однако на православном Востоке он был отвергнут на том основании, что от Православной Церкви на нем потребовали капитуляции, отказа от своей многовековой богословской традиции.

Русская Церковь первой отвергла унию. Когда митрополит Киевский Исидор, представлявший Русскую Церковь на Флорентийском Соборе, вернулся на Русь спустя два года после окончания Собора, он 5 июля 1441 года совершил богослужение в Успенском соборе Московского Кремля: за богослужением возносилось имя папы Римского и был зачитан акт о воссоединении с Римом. Никто из присутствовавших бояр и епископов поначалу не выразил несогласия; напротив, по словам летописца, «умолча-ша и бояре и инии мнозе, еще же паче и епископы русския умол-чаша, и воздремаша и уснуша». Однако великий князь Московский Василий Васильевич объявил Исидора еретиком и приказал арестовать его. Тогда «вси епископы рустии возбудишася; князи и бояре и множество християн тогда... начаша... звати Исидора еретиком». Митрополита Исидора старались принудить к отречению от унии, угрожая даже смертной казнью: он остался непреклонен и в конце концов бежал в Рим, где папа сделал его кардиналом. Так Ферраро-Флорентийский Собор был отвергнут Русской Церковью.

В 1442 году на Соборе в Иерусалиме патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались признать Ферраро-Флорентийский Собор, назвав его «грязным, антиканоничным и тираническим», и разорвали общение с Константинопольским патриархом Митрофаном II , избранным на место скончавшегося во Флоренции патриарха Иосифа. Спустя восемь лет, на Соборе в Константинополе, униатский Константинопольский патриарх Григорий III Мамма был низложен, и Ферраро-Флорентийский Собор в присутствии патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского был предан анафеме Константинопольской Церковью. Общее настроение греков накануне падения Византии было выражено в словах византийского флотоводца великого дуки Луки Нотараса: «Я предпочитаю увидеть царствующей в городе турецкую чалму, чем латинскую тиару». Через четырнадцать лет после заключения Флорентийской унии и через три года после ее осуждения на Константинопольском Соборе столица Византийской империи оказалась в руках турок, а Лука Нотарас был по приказу султана обезглавлен вместе со своим четырнадцатилетним сыном.

Как уже говорилось, греки подписали унию во Флоренции в надежде на то, что латиняне окажут им военную помощь против турок. Однако помощь ограничилась присылкой трех генуэзских галер с несколькими сотнями добровольцев на борту, которые, впрочем, мужественно сражались бок о бок с греками. Кроме того, в Константинополь был прислан кардинал-митрополит Исидор (тот самый, который от имени Русской Церкви подписал унию, а затем был с позором изгнан из Москвы): ему император разрешил служить в соборе Святой Софии. Когда в апреле 1453 года турки начали осаду Константинополя с суши и с моря, турецкое войско превосходило византийскую армию по численности в 20 раз. Несмотря на это, оборона Константинополя продолжалась семь недель. В ночь с 28 на 29 мая 1453 года состоялась последняя христианская служба в соборе Святой Софии. Вечером 29 мая город был взят турками, последний византийский император Константин XI Палеолог погиб при обороне города. По приказу султана Мехме-да II храм Святой Софии был превращен в мечеть.

Взятие Константинополя сопровождалось трехдневным грабежом, в ходе которого турки, с разрешения султана, убивали и грабили всех, кого хотели. По приказу султана были казнены некоторые оставшиеся в живых представители византийской знати и представители духовенства, но кардиналу Исидору удалось бежать. Многие церкви были разграблены и осквернены. На Константинопольский патриарший престол, по инициативе Мехмеда II, был избран ученый монах Геннадий Схоларий, решительный противник унии: ему Мехмед II, по подобию византийских императоров, лично вручил патриарший жезл. Геннадий стал главой мил-лета — греческой общины, наделенной правами самоуправляемого этнического меньшинства. Султан снабдил патриарха грамотой-фирманом, наделявшей его правами духовного и светского главы греческого населения Османской империи (мозаика с изображением Мехмеда II, вручающего фирман Геннадию, находится в здании Константинопольской Патриархии в Стамбуле).

Влияние Константинопольского Патриархата среди христианской паствы империи было не только сохранено, но даже упрочено благодаря тому, что патриарх получил от султана не только церковную, но и некое подобие политической власти. В основу религиозно-политического устройства новообразованной империи был положен характерный для исламского мира принцип совмещения духовной и светской власти в одном лице. Турецкий султан, будучи абсолютным монархом и одновременно религиозным лидером империи, делегировал часть своих полномочий Константинопольскому патриарху, который стал посредником между султаном и христианским населением. Де-факто патриарх вынужден был выполнять функции проводника воли султана, что давало ему определенные привилегии внутри Османской империи, но лишало его какой-либо возможной церковной власти за ее пределами. На несколько последующих столетий судьба Константинопольского Патриархата оказалась неразрывно связанной с судьбой Османской империи.

Хотя православное меньшинство получило, по воле султана, определенное место в структуре турецкого общества, вскоре стало ясно, что христианство воспринимается как второразрядная религия, а христиане — как граждане второго сорта. Они платили высокие налоги, носили особую одежду, Церкви была запрещена миссионерская деятельность, а обращение мусульманина в христианство рассматривалось как преступление. За право вступления в должность патриарх должен был платить султану огромную сумму денег, и, как правило, патриархом мог стать тот из претендентов, кто был способен больше заплатить. Султаны были, таким образом, заинтересованы в том, чтобы как можно чаще менять патриархов. Причиной частой смены патриархов были также внутренние нестроения в Константинопольском Патриархате и борьба за патриарший престол. Кроме того, любое проявление нелояльности по отношению к турецкому режиму жестоко каралось. В результате из 159 Константинопольских патриархов, занимавших престол между XV и XX веками, 105 были смещены турками, 27 вынужденно отреклись от престола, 6 были умерщвлены, и лишь 21 умерли своей смертью, находясь на должности. Один и тот же человек мог стать патриархом и быть низложен несколько раз.

После захвата Константинополя турки продолжили завоевательные походы, в ходе которых порабощению подвергались в том числе исконно православные земли. В 1459 году Мехмед II овладел Сербией. В первой четверти XVI века в результате военных походов султана Селима I в составе Османской империи оказались Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский Патриар-хаты. После превращения Сербии в провинцию Османской империи автокефалия Сербской Церкви была утрачена и Церковь вошла в Константинопольский Патриархат (ранее, в конце XIV века, после завоевания Болгарии турками, в состав Константинопольского Патриархата вошла Болгарская Церковь). Древние восточные Патриархаты не были упразднены, однако фактически находились в зависимости от Константинопольского патриарха, который был единственным главой Православной Церкви на территории Османской империи, признанным государственной властью.

Турецкое завоевание в значительной степени парализовало интеллектуальную жизнь греков, остановилось развитие православного богословия. Главной задачей для Церкви было выжить и сохранить свою традицию. Это было необходимо не только ввиду постоянного гнета со стороны мусульман, но и ввиду регулярных попыток латинского Запада склонить Греческую Церковь к подчинению Риму. В поисках союзников против латинян греки устанавливали сношения с европейскими протестантами. Последняя четверть XVI века была ознаменована перепиской между патриархом Иеремией II и богословами тюбингенского университета. А XVII век ознаменовался «протестантской смутой» внутри Греческой Церкви, вызванной влиянием кальвинистских идей на Константинопольского патриарха Кирилла I Лукариса. В 1629 году в Женеве, главном центре европейского кальвинизма, под именем Лукариса было напечатано «Исповедание веры», содержавшее многие кальвинистские идеи. Сам Кирилл Лукарис, шесть раз становившийся патриархом и шесть раз низведенный с престола, закончил жизнь трагически: он был задушен янычарами, а тело его бросили в Босфор. Идеи Лукариса были впоследствии многократно осуждены на церковных Соборах, состоявшихся между 1638 и 1691 годами.

С турецким завоеванием было связано постепенное ослабление на протяжении XVI-XVII веков многих афонских монастырей и угасание на Афоне традиции исихазма. Хотя турецкие султаны покровительствовали Афону, самоуправство мелких турецких чиновников, высокие налоги, которые вынуждены были платить монахи, и пиратские набеги — все это не способствовало процветанию на Афоне монашеской жизни. К XVII веку многие монастыри Святой Горы пришли в упадок. Некоторое оживление в духовной жизни Афона наблюдается в середине XVIII века, и связано оно с движением «колливадов», охватившим афонские монастыри и перекинувшимся в континентальную Грецию. Движение началось со спора по незначительному, казалось бы, вопросу о допустимости поминовения усопших в воскресенье. В начале XIX века спор возобновился, но главным теперь стал вопрос о регулярности причащения: колливады настаивали на возрождении древней практики частого причащения, тогда как их противники считали, что причащаться надо два-три раза в год. Духовная программа колливадов, однако, не ограничивалась вопросами о поминовении усопших и о частом причащении. Колливады ставили задачей возрождение той духовной традиции, которая была связана с именами святителя Григория Паламы и исихастов XIV века и которая к XVIII веку была почти полностью забыта. Центральным пунктом программы было возрождение практики «умного делания» — молитвы Иисусовой.

Одним из главных деятелей движения был преподобный Нико-дим Святогорец (1748-1809), перу которого принадлежат многочисленные оригинальные сочинения, в том числе книга «О частом причащении», толкования на Послания апостола Павла и на богослужебные тексты. Книга под названием «Невидимая брань», получившая широкое распространение и переведенная в конце XIX века на русский язык, представляет собой переработку сочинения латинского монаха-театинца Лоренцо Скуполи. Однако главным трудом Никодима является «Филокалия», или «Добро-толюбие» — многотомное собрание произведений восточнохри-стианских аскетических авторов с IV по XV век на тему умного делания. Именно благодаря «Филокалии», впервые напечатанной в Венеции в 1782 году, были возвращены к жизни многие творения древних церковных писателей, таких как Евагрий Понтийский, Марк Подвижник, Максим Исповедник, Исихий Синайский, а также византийских исихастов — Никифора Уединенника, Григория Синаита, Григория Паламы. В 1793 году «Добротолюбие» было переведено на славянский язык, в конце XIX — на русский, а в течение XX — на некоторые европейские языки. До настоящего времени этот сборник остается одной из наиболее читаемых книг в среде монашествующих и мирян Православной Церкви.

Осуществить принятые на Флорентийском Соборе решения на территории Восточной Европы должен был «русский» митрополит Исидор, получивший от папы кардинальский сан и наделенный полномочиями папского легата в Литве, Ливонии, Руси и «Ляхии» (Польше)…

Сведения из различных источников сходятся на том, что начало конфликту положило торжественное богослужение в Успенском соборе. На светских людей, присутствовавших на службе, наиболее сильное впечатление, по-видимому, произвело публичное «поминание» папы вместо принятого по традиции поминания Восточных патриархов. Для духовных лиц более существенным было то, что по окончании службы по приказу митрополита публично зачитали текст буллы папы Евгения IV с изложением условий Флорентийской унии… В наиболее ранних летописных свидетельствах обрисована картина общего единодушного отпора еретику, что подчеркивалось, в частности, последовательным употреблением глаголов множественного числа — «поимаша», «посадиша».

Действительно, у нас нет оснований думать, что при решении этого вопроса позиция великого князя могла в чем-то расходиться с позицией его духовных и светских подданных. На землях Северо-Восточной Руси, где православие издревле было господствующим вероисповеданием, церковная уния не могла принести Русской Церкви тех выгод, на которые могла бы рассчитывать православная Церковь во владениях Ягеллонов. Не было здесь и внешней опасности, защищаясь от которой было бы необходимо «поступаться принципами». Положение было как раз противоположным. В тяжелые времена татаро-монгольского господства именно в приверженности к православной вере черпали русские люди способность к сопротивлению. К середине XV в. власть завоевателей ослабла, складывались благоприятные условия для объединения русских земель вокруг Москвы и воссоздания суверенной государственности. Приверженность своей вере была подкреплена опытом истории, и тем менее оправданным представлялось русскому обществу отступление от нее. Уния Церквей и соглашение с латинством, несомненно, воспринимались в Москве и как отказ от борьбы с «иноверной» Литвой, подчинившей своей власти русские земли, здесь уже складывалось устойчивое представление, что именно московские великие князья — законные наследники Владимира киевского. В этих условиях провал миссии Исидора был неизбежным.

МИТРОПОЛИТ ИОНА

Иона (ум. 1461 г.) - епископ Рязанский, впоследствии митрополит Московский, церковный деятель и публицист. Иона был выходцем из уездного княжества Галицкого, князья которого были главными соперниками Василия II; постригся в монахи он там же - в Галицкой земле. Затем он перешел в московский Симонов монастырь, а потом стал епископом Рязанским. Лишь в 40-х гг., после осуждения и изгнания Исидора, у Ионы появилась возможность занять митрополичий престол… Затем Иона занял своеобразную промежуточную позицию между обоими враждующими князьями. Летом 1447 г., после занятия Москвы Василием Темным, бежавшие из нее Дмитрий Шемяка и Иван Можайский, заявили, что Василий II не может их требовать к себе до тех пор, «доколе будет у нас в земле отец нашь митрополит». К осени митрополит уже изменил Шемяке и перешел на сторону Василия Темного, однако и после этого он не стал в глазах своих собратьев-иерархов законным митрополитом: в обличительной грамоте русского духовенства против Шемяки, отправленной в декабре 1447 г., Иона по-прежнему именуется епископом рязанским и назван на третьем месте - после Ефрема Ростовского и Авраамия Суздальского. Только в следующем 1448 г. Иона был, наконец, возведен своими братьями-епископами на митрополичий престол.

ИЗБРАНИЕ МИТРОПОЛИТА ИОНЫ

Наречение Ионы на митрополичий престол состоялось, вероятнее всего, сразу после смерти митрополита Фотия. Дата наречения неизвестна. Согласно наиболее аргументированной точке зрения, это событие произошло во 2-й половине 1432 г. Сразу после наречения Иона не мог отправиться за благословением в Константинополь, т. к. в 1431 г. возобновилась борьба за великокняжеский стол... Так что не от кого было посылать московского кандидата в митрополиты (как правило, его сопровождал великокняжеский посол). Василий II вернулся в Москву 29 июня 1432 г., но и теперь Иона не мог отправиться в Константинополь, т. к. литовский великий князь Свидригайло направил туда своего претендента - Смоленского епископа Герасима (до 1 сентября 1432), который и был поставлен на кафедру. В литературе выдвигались разные предположения о времени поездки Ионы. Вероятнее всего, ее следует датировать временем после сожжения в Литве 26 июля 1435 г. митрополита Герасима.

В Константинополе добиться назначения Ионы на митрополичью кафедру не удалось: патриарх в 1436 г. уже поставил митрополитом Киевским и всея Руси Исидора. Василий II в послании в Константинополь 1441/43 г. выражал удивление в связи с таким решением патриарха: «Не вемы же убо, за какое дело нашего прошениа не прияли… того нам епископа Иону на митрополию не поставили, и тому есмы невмале подивились, что ради нашего посланиа, или свое высочайшее поставише, тако сотвориша». В послании императору Константину XI, относящемся к июлю 1451 (или 1452) г., великий князь подчеркивал, что еще «до его [Ионы] прихождения царь и патриярх поставиша… Исидора митрополитом»...

Византийские власти, отказывая в просьбе о поставлении нареченного митрополита правителю такой крупной православной страны, какой была в то время Русь, нашли способ дать Ионе заверения общего характера. В посланиях, написанных вскоре после 1448 г., Иона сообщал о полученном им патриаршем благословении на митрополию в случае, если митрополит Исидор умрет или «каково инаково о нем ся станет»... В великокняжеских и митрополичьих посланиях рубежа 40-х и 50-х гг. XV в., после возведения Ионы на митрополичий стол Собором русских епископов, этот аргумент использовался в качестве обоснования...

После поставления Ионы в митрополиты Русская Церковь оказалась в состоянии фактической автокефалии. Однако в первые годы вопрос о каноническом утверждении этого статуса не стоял. В июле 1451 (или 1452) г. великий князь Василий II писал византийскому императору Константину XI Палеологу, что поставление Ионы совершилось «за великую нужду… а не кичением, ни дерзостию» и что митрополия всея Руси от Константинополя «благословения требует и ищет»... После падения Византии в 1453 г. Иона считал своим долгом помогать греческим единоверцам: он давал благословение на сбор греками пожертвований на всей территории митрополии...

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

Для понимания дальнейших событий в Москве, необходимо указать на то, что происходило в Царьграде… Константин XI сначала был верен Православию, когда же надвинулась непосредственная опасность Константинополю, прибег к унии, считая ее единственным средством спасения. Народ же, напротив, смотрел на унию, как на способ привлечь на Византию гнев Божий… После свержения Исидора вел. князь в 1441 г. заготовил к патриарху письмо, в котором, обвиняя Исидора в измене Православию, просил о поставлении митрополитом Святителя Иону. Но письмо это не было отослано. Видимо, не решились обращаться к патриарху униату, свергнув Исидора за униатство… В 1448 г. Иона, оставаясь все это время «нареченным», был, наконец, поставлен митрополитом собором русских архиереев. В 1452 г. вел. князь Василий составил послание императору Константину XI Палеологу, в то время остававшемуся православным… В заключение он сообщает, что намеревался писать патриарху, но не знает, имеется ли таковой в Константинополе и каково его имя. Письмо императору не было послано. По-видимому, в Москву пришли сведения, что император сделался униатом, как то имело место в 1452 году… С этого времени установился порядок ставить митрополитов в самой Москве и своими русскими епископами, так чтобы митрополиты могли быть на будущее время фактически независимыми от патриархов…

Тальберг Н. История Русской Церкви

НА ПУТИ К «ТРЕТЬЕМУ РИМУ»

Одно из первых произведений, отражающих факт неприятия акта унии как «послания папина» в Москве, - Послание московского великого князя Василия II Васильевича константинопольскому патриарху Митрофану II (1441), основным содержанием которого является просьба о предоставлении русской Церкви автокефалии. В Послании признается исключительный канонический авторитет константинопольской Церкви в предоставлении Москве права «свободного поставления» митрополитов, что свидетельствовало о нежелании русской стороны установить автокефалию «явочным порядком», «самозвано». В Послании обращает на себя внимание тождественное титулование византийского императора и киевского князя Владимира «царями»: Владимир, «благочестивый царь Русскиа земли», - «великий новый Констяньтин»; как и последний, киевский князь - «святый и равный апостолом»…

Если предыдущее Послание содержало желаемую модель отношений двух Церквей, то Послание московского великого князя Василия II Васильевича императору Константину XI Палеологу (июль 1451 г.) описывает исторически («по изначальству») сложившуюся модель отношений между «Русской землей» и империей. Обращаясь к императору, великий князь пишет: «Въсприял еси свой великый царьскый скипетр, свое отечество, в утвержение всему православному християньству ваших держав, и нашим владетельствам Русия земли, всему нашему благочестью, в великую помощь»… Как и в Послании патриарху, Василий II заверяет императора в «любви и приязни» и стремлении сохранить единство («съединение») с константинопольской церковью при условии ее приверженности «древнему благочестью». Такова была официальная позиция Москвы по отношению к Византии и константинопольской церкви накануне гибели империи.

11. ПАДЕНИЕ ВИЗАНТИИ И РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ

Путь к взаимному проклятию

<Принятие католических догматов тремя православными иерархиями>

Произошло... в 1439 году, еще до падения Константинополя.

Вселенский собор, на котором произошло это «событие», состоялся во Флоренции, и митрополит Владимирский Исидор был на него приглашен. Великий князь Московский Василий настоятельно не советовал митрополиту туда отправляться. Но Исидор (грек по происхождению) поехал, несмотря на то, что князь ясно ему говорил - Московия этой унии не примет.

Впрочем, историки трактуют этот сюжет по-разному. Например, В. Череванский в книге «Последний вздох Византии» пишет:

«Москва разрешила своему митрополиту Исидору побывать на западе, во Флоренции, присмотреться там к латинским духовным порядкам и, возвратившись в отечество, доложить князю обо всем виденном и слышанном. Исидор превзошел данные ему полномочия и настолько присмотрелся к западным порядкам, что папа разрешил ему служить мессы, как бы он служил в звании кардинала. Молва об его ренегатстве достигла Москвы ранее, нежели он появился у кремлевских святынь. За измену православию его судили особым собором, сняли с него священство и заключили в тюрьму. Из тюрьмы он бежал к латинянам. В награду за его ревность к католицизму ему были поднесены во Флоренции красная мантия, красная шапка, кольцо и зонтик - символы пожертвования и последней каплею крови на пользу св. Католической церкви».

Князь не собирался выполнять решение Флорентийской унии. В 1448 году на Соборе русского православного духовенства по прямому предложению Василия был избран новый митрополит - епископ рязанский и муромский Иона.

С тех пор более ста лет московские митрополиты избирались без рукоположения константинопольского патриарха. А в 1589 году был избран первый русский патриарх Иов.

Историки считают, что из-за этого русская православная церковь перестала быть апостольской.

Но совершенно не задаются вопросом, а осталась ли апостольской Константинопольская патриархия, если она фактически перестала быть вселенской (самостоятельной), а подчинилась латинянам и даже догматы изменила в пользу тех, которые были искажены Папой Римским (по сравнению с утвержденными на первых семи вселенских соборах). Кто знает, может быть, именно русская православная церковь и сохранила больше других свою «апостольскую» сущность и имела все основания для того, чтобы это утверждать.

6 января 1449 г. Константина провозгласили императором. «Положение Византии было уже таково, что на избрание императора было секретно испрошено согласие султана; посольство с этим ходатайством выполнил личный друг Константина Франц, оставшийся его искренним и умным советником до последних минут его жизни. Колоссальная Византия состояла теперь только из одного Константинопольского округа».

После Флорентийской унии и падения Константинополя (1453 г.) московский царь занимает место византийского императора - хранителя и блюстителя истинной веры.

А кто еще должен был объявить себя таковым? Отступники? Ревизионисты решений первых семи соборов, поправшие равновеликость церквей и добровольно отказавшиеся от своих православных догматов?

В этом решении была своя логика.

(Напомним, что согласно нашей гипотезе, это было время жизни Платона - Гемиста Плетона, может быть, закат его жизни - и на этом закате он видел и религиозную, церковную сущность «зевесова мятежа», логически вытекающую из политической сущности, - но именно в этой сфере, призванной блюсти нравственные опоры человеческой природы, наблюдалось чудовищное разложение и отступничество, вседозволенность и цинизм, провозглашенные нормой; кто знает, может быть, именно эти события и стали последней каплей, которая переполнила чашу терпения философа и заставила его найти способ, обойдя запреты, поведать об идеально устроенной империи, где все было прекрасно, где народы процветали и господствовал высокий строй мысли. Более того, Платон был, возможно, и участником Флорентийского собора - ведь жил он - Гемист Плетон - во Флоренции.)

Просуществовав на «незаконных» основаниях до 1589 года (может быть, в надежде, что Константинопольская патриархия вернет себе самостоятельность и выйдет из-под сапога Римского Папы, но так и не дождавшись этого), московское православие ввело свое собственное патриаршество.

Так был закреплен разрыв не только с католицизмом, но и с европейским православием, которое так католицизировалось с течением времени,

что даже не считало нужным упоминать о том, что когда-то, изначально, в четырех православных патриархиях было принято троеперстие.

(Когда патриарх Никон задумал свою «реформу» и обратился за подтверждением истинности и верности «троеперстия» к константинопольскому патриарху, тот уклончиво ответил, что вообще не важно, сколькими перстами креститься и благословлять, лишь бы «благословляющий и благословляемый помнили, что благословение исходит от Иисуса Христа».)

Излагая эту ситуацию, возникшую в середине многострадального и переломного XV века, мы хотим обратить внимание читателей именно на тот факт, что с этого момента двоеперстие (и также сокращенное Исус, пост в субботу, крещение слева направо и двойное, сугубое аллилуйя - важны они или нет) для трех православных патриархий, ушедших под крыло римской курии, стало вполне допустимым, а для Руси - нет.

Но все-таки давление христианского мира на Московию и проникновение «латинских прелестей» имело место быть - потому что и Римский Папа не оставлял мысли подмять под себя Московию. Ересь двоеперстия и прочего ревизионистского латинизма все более и более проникала на Русь. Именно поэтому в конце концов патриарх Никон и был вынужден «проводить реформу», а позднее тех, кто склонился к ереси, назвали старообрядцами. Действительно, они придерживались «старого» обряда, он и существовал-то на Руси лет 100-150 - во время наибольшего ослабления имперской метрополии. Как только она начала набирать силу, с ересью начали бороться. И назвали ее

совершенно правильно - старым обрядом. А вовсе не истинным, не ветхим, не древним. Истинным, первоначальным, ортодоксальным, апостольским как раз было то, что пытался восстановить патриарх Никон. Он об этом прекрасно знал. И для того, чтобы подтвердить изначальность истинно-апостольского православного обряда, и обратился к константинопольскому патриарху. Но патриарх предал православие во второй раз. Он ведь был уже в услужении у Папы Римского! Что же оставалось ему делать, если он находился от Папы в зависимости?

Но из всей этой истории мы можем еще раз увидеть то, что подтверждает нашу исходную гипотезу. А именно, что в Московии, жалком осколке имперской метрополии, православное духовенство, формально подчиняясь константинопольскому патриарху, фактически, реально подчинялось великому князю - то есть в действительности высшая духовная власть на Руси (как светская и судебная) принадлежала князю. Это понимали все православные иерархи и воспринимали как естественное положение вещей (за исключением иностранца грека Исидора, который, приехав на Русь, питал западные иллюзии).

Так Платон (Гемист Плетон) и описывал порядки в Атлантиде, посейдоновой империи. Вспомним также о том, что, видимо, после смерти Посейдон был обожествлен и в честь него был выстроен храм - храм Посейдона. Автор диалога «Критий» ясно указывает нам на особенность описываемой им державы - здесь цари равновелики богам.

Было ли что-нибудь подобное в европейских странах? Обожествлялись ли там короли и императоры? Строились ли в их честь храмы? Да, Лукиан, например, вспоминает о храме Александра Македонского, но насмехается над этим, как над самозванством царя, да и построивших храм подданных явно считает льстецами и мошенниками.

А вот храм Посейдона в Атлантиде был. И в связи с ним никаких сатирических дискуссий не велось - так у Платона в «Критий».

Посмотрим, как эта информация соотносится с тем, что было на Руси в пору ее наибольшего ослабления.

В конце XV - начале XVI веков на Руси, в церковных кругах шли дискуссии о природе царской власти. Сторонник официальной церкви Иосиф Волоцкий спорил с Нилом Сорским.

Победил Иосиф Волоцкий.

«Иосиф Волоцкий возглашал божественную природу царя, который только естеством подобен человеку, „властию же сана яко от бога". Волоцкий призывал подчиняться великому князю и выполнять его волю, „как если бы Господу работали, а не человеку"».

То есть иными словами, официальная православная русская церковь настаивала на божественной природе царя, то есть признавала его верховную власть и в духовной сфере.

Сторонникам западной церкви на Руси и самой западной церкви это казалось странным и недопустимым. Но тем не менее на Руси так было. И если Платон (Гемист Плетон), описывая Атлантиду, имел в виду рухнувшую империю (по новой хронологии - Русь-Орду, Монгольскую Русь), то именно это отличие он и должен был зафиксировать как главное смысловое отличие. То, что отличало Атлантиду от известного ему католического мира.

Здесь же еще раз скажем о том, что Платон, походя, мимолетно упоминая о том, что цари Атлантиды покорили многие народы и страны («до Тиррении и Египта»), ни словом не упоминает о том, что в этом многонациональном государственном образовании могли идти жестокие религиозные войны. А ведь именно это обстоятельство и отличало средневековую Русь от Западной Европы - пока в цивилизованных католических странах шли войны и между разными направлениями католицизма, и между католиками и мусульманами - в России ничего подобного не было. Ни один из европейских путешественников ничего не говорит о том, что православные христиане, неверные и язычники находятся во враждебных отношениях.

Как мы помним из книги об «открытии» Московского царства английскими представителями торговой компании, выданная им грамота московского царя благосклонно принималась правителями множества земель, независимо от вероисповедания населяющих ее жителей.

История Русской Церкви - история православной церкви на территории исторической Руси.

Современная как церковная, так и светская историография Русской церкви в качестве начальной точки имеет обычно 988 год более традиционная церковная историография возводила историю Церкви в пределах Руси к апостольской эпохе. Достоверные сведения о существованиихристианских общин в Киеве относятся ко второй половине IX века.

Автокефальная церковная организация с центром в Москве с урегулированным каноническим статусом возникла в 1589 году, когда Московский митрополит был признан в достоинстве патриарха как самостоятельныйпредстоятель Московской Церкви, то есть Церкви в северо-восточной части исторической Руси.

История, излагаемая в настоящей статье, есть история современной Русской православной церкви (Московского Патриархата); также, она, до того или иного исторического рубежа, есть история иных религиозных объединенийи течений, с точки зрения принятой в них историографии, например старообрядческих, Украинской православной церкви Киевского патриархата, Украинской автокефальной православной церкви и других.

В составе Константинопольского Патриархата

Распространению христианства на Руси способствовало её соседство с христианской державой - Византийской империей. Известно, что христианская община существовала в Киеве уже во второй половине IX века. Её появление обычно связывают с так называемым Фотиевым крещением Руси в первой половине 860-х годов. Ряд историков предполагает, что первыми крестителями русских могли быть братья Кирилл и Мефодий, отправленные Фотием с миссией в Хазарию. По византийским источникам, с 862/863 существовала «епархия Росия», впоследствии «митрополия Росия». По некоторым источникам, в том же 862 году в Киеве была установлена епископская кафедра: первым епископом, со ссылкой на византийские источники, называется «Архиепископ Алексий, присланный Патриархом Фотием»; достоверных данных о киевских епископах вплоть до конца X века нет.

Согласно агиографической литературе, в 983 году от рук киевских язычников мученически погибли Феодор и Иоанн, почитаемые Русскою церковью как первомученики Российские.

Киевская великая княгиня Ольга в 957 (или 954/5) году приняла крещение в Константинополе. Её внук - князь (каган) Киевский Владимир, согласно летописным рассказам, крестился в Херсонесе Таврическом, получив имя Василий , в честь святого Василия Великого, а также в честь своего восприемника, Ромейского императора Василия. Традиционная историография относит Крещение Руси к 988 году, хотя, по мнению некоторых церковных историков, есть основания полагать 987 более вероятной датой.

Первые пять столетий Русская церковь была одной из митрополий Константинопольского Патриархата. Возглавлявший русскую иерархию Киевский и всея России митрополит назначался Константинопольским Патриархом из греков, но в 1051 году киевский князь Ярослав Мудрый сумел добиться поставления на первосвятительский престол первого русского - митрополита Илариона, одного из самых образованных людей того времени.

Образовывались другие епархии: в Белгороде (ныне селение Белогородка под Киевом), Великом Новгороде,Ростове, Чернигове, Владимире-Волынском, Полоцке, Турове. Епархиальные епископы избирались на местах соответствующими удельными князьями или вече (в Великом Новгороде с середины XII века) - как правило, русские.

Евгений Голубинский, рассуждая о попытках князя Владимира водворить среди своих бояр просвещение на уровне византийских стандартов того времени писал: «Владимир желал и пытался было ввести к нам просвещение, но его попытка осталась безуспешною. После него мы уже не делали никаких попыток и остались без просвещения, при одной грамотности, при одном умении читать.»

С самого начала официального распространения христианства начали учреждаться монастыри: в 1051 году преподобный Антоний Печерский принёс в Киев традицииафонского монашества, основав знаменитый Киево-Печерский монастырь, ставший средоточием духовной жизни древнерусского государства в домонгольский период. Монастыри играли роль религиозно-культурных центров. В них, в частности, велись летописи, донесшие до наших дней сведения о знаменательных исторических событиях; процветали иконопись и искусство книжного писания.

Ввиду упадка значения Киева как политического центра после его разгрома татаро-монголами (1240), в 1299 году Киевский митрополит Максим перенёс свою резиденцию во Владимир-на-Клязьме; в конце 1325 года местопребыванием Киевских митрополитов стала Москва. В период Ордынского господства русское духовенство пользовалось значительными имущественными и иммунитетными привилегиями.

Последним митрополитом в Москве, поставленным в Константинополе, был болгарин Исидор (1437-1441). Представляя Русскую Церковь, а также Антиохийского Патриарха Дорофея I (1435-1452) на Ферраро-Флорентийском Соборе (1438-1445), он подписал 5 июля 1439 года Соборное определение об Унии, принимавшее все новые догматы Римской Церкви. В Константинополе Уния потерпела полный крах уже в 1440, ввиду всеобщего отторжения её населением: Унии придерживались только двор императора и сам Патриарх Константинопольский. Константинопольский собор 1484 года, с участием всех Восточных Патриархов, признал латинян «еретиками второй категории», которые подлежали присоединению к православию через миропомазание.

Разрыв с Константинополем. Начало автокефалии Русской церкви

В 1441 году митрополит Исидор по прибытии в Москву с Флорентийского Собора отслужил литургию, на которой помянул папу римского Евгения IV, а также зачитал документ об Унии. Сразу же после этого по приказу великого князя Василия II (Тёмного) он был взят под стражу, но впоследствии бежал. Великий князь приказал не преследовать Исидора.

Созванный по этому поводу в 1441 году в Москве Собор епископов Восточной Руси (Великого княжества Московского), осудил митрополита Исидора как еретика и отступника и отверг Унию. Московский Собор 1448 г., созванный великим князем Василием, 15 декабря поставил на Русскую митрополию епископа Рязанского Иону без согласования с Константинопольским патриархом-униатом (Константинопольские патриарх и император находились в Унии до взятия турками Константинополя, до 29 мая 1453 года), с титулом «Митрополит Киевский и всея Руси».

15 декабря 1448 года Русская церковь становится автокефальной. После захвата Константинополя турками и уничтожения в нём Унии, общение между русскими и греками было восстановлено. В 1458 году у Московского митрополита Ионы под давлением Римского папы Калликста III польский король Казимир IV отнял русские епархии, находившееся в Литве, и поставил во главе их митрополита-униата Григория. Григорий в 1470 году вышел из унии и был принят в общение православным Константинопольским патриархом. Образовалось две митрополии. Одна из них это Московская, которая являлась автокефальной церковью; и вторая - Киевская, которая являлась частью Константинопольского патриархата.

Начиная с правления Иоанна III, в Русском государстве начала формироваться религиозно-историософская и политическая идеология, согласно которой, вследствиеполитического падения Византии, единственным государственным оплотом вселенского православия становилась Москва, которая получала достоинство Третьего Рима. В несколько модифицированном виде эта идея была формально закреплена в Уложенной Грамоте 1589 года от имени Константинопольского Патриарха Иеремии II. В Русской Церкви в данный период формировался взгляд на русское благочестие как единственное во всём мире неповреждённое и спасительное учение Христа. Христиане иных исповедований не считались таковыми и подлежали перекрещиванию при присоединении к православию (q. v. в статье Латинство). В результате сформировалась специфически московская религиозность с особым упором на внешний ритуал, абсолютную неизменность богослужебных форм, а также то, что некоторые исследователи именуют «бытовым исповедничеством»

Московским княжеством и его духовенством в 1478 году, была ликвидирована юрисдикционная автономия Новгородской епархии.

После обретения независимости Русская Церковь испытала длительный период изоляции: в 1458 году Киевская (Киево-Литовская) Митрополия возвратилась в юрисдикцию Константинопольского Патриахата, а Московская Митрополия с 1470 по 1504 года была сотрясаема ересью жидовствующих, с конца XV века до половиныXVI века не затихала борьба между нестяжателями и иосифлянами. Победа последних была окончательно зафиксирована актами Стоглавого Собора 1551 года. Ряд вероучительных определений Собора носит несерьёзный для Собора характер, возводя в степень догматов мнение о «небритии брады» и «нестрижении усов», о двоеперстии, сугубой (двойной) аллилуйе и др.

Первый патриарший период

В 1589-1593 годах Московские митрополиты получили достоинство Патриархов и формальное признание автокефалии от восточных патриархов. Отличительной чертой управления Московской Церкви по сравнению с прочими патриархатами было отсутствие при Патриархе постоянно действующего собора епископов - Синода, который к тому времени уже сложился как один из органов власти в прочих поместных Церквах.

Основным делом первого патриарха Московского Иова (1589-1605) стало проведение преобразований в Русской церкви, намеченных Соборным уложением 1589 года. Почти все епископские кафедры были повышены в ранге, открылось несколько новых. Иов возвёл в сан четырёх митрополитов, пятерых архиепископов (из шести) и одного епископа на семь задуманных новых епархий. Установил общецерковные праздники некоторым уже признанным ранее святым, канонизировал ряд новых. Патриарх способствовал распространению христианства среди инородцев Сибири, Казанского края, Корельской области (Карелия). В Москве, в целях водворения большего благочиния в низшем духовенстве, было учреждено восемь поповских старост. За отказ признать Лжедмитрия I был лишён кафедры и сослан в Старицкий Успенский монастырь. Патриарший престол занял приспешник Лжедмитрия Игнатий (1605-1606), но сразу после убийства Лжедмитрия был лишён не только патриаршего, но и святительского сана.

Патриарх Гермоген (1606-1612) был выдающимся церковным писателем и проповедником, одним из образованнейших людей своего времени. При нём в Москве было возведено новое здание типографии, установлен печатный станок, печатались книги. Был активным противником поляков, за что заключён в Чудовом монастыре, где и умер от голода.

Наивысшей власти Московские Патриархи достигли при Патриархе Филарете (1619-1634), отце царя Михаила Федоровича. В 1625 году царь издал Несудимую грамоту , по которой суд над всеми церквами, монастырями и крестьянами на церковных и монастырских землях передавался Патриарху, что превращало Патриархат в status in statu . При Филарете было созвано два Земских собора (в 1619 и 1632 гг.), учреждена Тобольская и Сибирская архиепископия, открыта греческая школа для детей, развивалось книгопечатание. В 1619-1630 годы была подготовлена публикация капитального труда - 12-томника Миней месячных.

Преемником Патриарха Филарета царь Михаил и его ближайшее окружение и сам Филарет, избравший своим преемником архимандрита Иоасафа, хотели бы видеть личность менее яркую и менее склонную к политической активности. При патриархе Иосифе (1642-1652) было издано наибольшее (по сравнению с прежними патриаршествами) количество книг - 38 наименований (некоторые из которых выдержали до восьми изданий). Патриарх поддерживал сближение с греческим Востоком иКиевом.

В средине XVII века, при патриархе Никоне в было осуществлено исправление богослужебных книг и иные меры по унификации московской богослужебной практики с греческой. Реформа Патриарха Никона не была принята частью Церкви, вследствие чего произошёл раскол, и возникло старообрядчество. Последние годы патриаршества Никона были ознаменованы конфликтом с царём, приведшим к низложению патриарха в декабре 1666 года.

В патриаршество Иоасафа II (1667-1672) состоялся Большой Московский собор русского и восточного духовенства, проклявший старообрадцев, одновременно предавая их государственному уголовному преследованию. Иоасаф II предпринимал усилия по проведению в жизнь запретов, введённых Московским собором. Вместе с тем, Иоасафу II не хватило энергии для выполнения ряда важнейших решений Московского двора: осталась нереализованной рекомендация собора о повсеместном заведении училищ (школ) и учреждении в России новых епархий (утверждена только одна - Белгородская). Борясь с проникновением западно-европейской манеры в русскую иконопись, патриарх стремился узаконить византийский стиль. При Иоасафе II были возобновлены проповеди в церквах. По его инициативе православные миссионеры действовали на Крайнем Севере (до островов Новой Земли), Дальнем Востоке (до Даурии). На Амуре, недалеко от границы с Цинской империей (Китаем).

Содержанием деятельности патриарха Иоакима (1674-1690) было отстаивание старины, престижа церкви в духовенства. Важнейшим событием его патриаршества было переподченение в ноябре 1685 года Московскому патриархату части автономной Киевской митрополии(Киевская и Черниговская епархии), которая до того находилась в юрисдикции Константинопольского Престола: в 1686 году Константинопольский Патриарх Дионисий с согласия других Восточных Патриархов, послал грамоту, утверждающую постановление митрополита Гедеона Четвертинского во главе Киевской митрополии, присоединённой к Московскому Патриархату; преемники Гедеона Четвертинского, которого на Киевскую митрополию де-факто избрала казацкая старшина во главе с гетманом Самойловичем, канонически подчинялись Московской Патриархии. Стойким противником переподчинения Киевской митрополии был принимавший деятельное участие в русских делах Иерусалимский Патриарх Досифей II (Нотара), считавший такое переподчинение противным канонам. Митрополиту Гедеону Грамотою Московского Патриарха Иоакима был пожалован титул Малыя России митрополит Киевский и Галицкий , а также право преднесения Креста в своей епархии; Киевская кафедра была признана первоначальною в России. Вскоре митрополит Гедеон стал терять данные ему в Москве привилегии: в январе 1688 года у него было отнято право титуловаться митрополитом «Малыя Руси», а в июле из его ведения были изъяты Черниговская епархия и Киево-Печерская лавра, чем был подорван его престиж. В синодальный период Киевские митрополиты превратились в епархиальных архиереев с сохранением митрополичьего титула.

Другим важным событием в патриаршество Иоакима было учреждение Московской Славяно-Греко-Латинской академии.

При Иоакиме неудачей закончилась повторная попытка царя на Соборе 1682 года увеличить количество епархий и ввести митрополичьи округа.

Последний патриарх досинодального периода Адриан (1690-1700) был консерватором и противником реформ царя Петра I; его отношения с молодым царём были напряжёнными. При нём прошло два собора: в 1697 году и в 1698 году.

Синодальный период 1700-1917

По смерти Патриарха Адриана в 1700 году Пётр I воспретил избрание нового патриарха и по прошествии 20 лет учредил Духовную Коллегию, вскоре переименованную в Святейший Синод, который, являясь государственным органом, исполнял функции общецерковного управления с 1721 по январь 1918 года, - с императором (до 2 марта 1917 года) в качестве «крайнего Судии сей Коллегии».

Вплоть до времени Всероссийского Поместного Собора 1917-1918 годов основным внешним (государственно-правовым) регулирующим документом для Церкви являлся Духовный Регламент 1721 года, а позже также Устав Духовных Консисторий.

При Петре I духовенство превратилось в замкнутое сословие, доступ в которое лиц из прочих сословий в интересах государственной службы и тягла был сильно затруднён. Возникшая при Петре система духовных школ (семинарий идуховных училищ) также носила сословный характер. Образование устроялось по малороссийскому образцу: господствовала латынь (и как предмет, и как язык обучения) и схоластика. Внедрение школьного образования для детей духовенства шло с чрезвычайным трудом и встречало массовое сопротивление.

В 1763 и 1764 году рядом указов были упразднены Монастырские вотчины и введены штаты. В результате Церковь перестала играть роль важнейшего субъекта социально-экономической жизни страны. Духовенство потеряло финансовую независимость и оказалось на содержании государственной казны, превратившись в особую категорию чиновничества. Четыре пятых монастырей в Великороссии было упразднено в результате секуляризации монастырских владений. Ответом церкви на это стало возрождение и распространение в некоторых монастырях такого явления, как старчество.

В XIX веке наиболее значительными фигурами в церковной политике были Московский митрополит (1821-1867) Филарет (Дроздов) и обер-прокурор Святейшего Синода (1880-1905) Константин Победоносцев. Первый, будучи блестящим проповедником, догматистом и администратором, сыграл значительную роль в становлении русской духовной школы, свободной от латинской схоластики. Второй, проводя охранительную политику и пользуясь значительным влиянием на Александра III, содействовал дальнейшей социальной изоляции духовенства и падению престижа Церкви в обществе. В XIX веке происходила почти полная секуляризация и отход от Церкви значительной части образованного слоя русского народа. Одновременно, в конце столетия наблюдалось заметное пробуждение интереса к религии в среде творческой интеллигенции, возникло движение за обновление церковной жизни и восстановления соборного начала в управлении, провозвестниками которого былиАлексей Хомяков, Владимир Соловьёв, Лев Тихомиров и др. Владимир Соловьёв писал в 1881 году: «Собор Русской Церкви должен торжественно исповедать, что истина Христова и церковь Его не нуждается в принудительном единстве форм и насильственной охране <…> Отказавшись, таким образом, от внешней полицейской власти, церковь приобретёт внутренний нравственный авторитет, истинную власть над душами и умами. Не нуждаясь более в вещественной охране светского правительства, она освободится от его опеки и станет в подобающее ей достойное отношение к государству.»

В 1901-1903 годах в Санкт-Петербурге проходили «религиозно-философские собрания» представителей светской интеллигенции и духовенства под председательством епископа Ямбургского Сергия (Страгородского); окончательно вызревает мысль о необходимости созыва поместного собора и реорганизации высшего церковного управления. По Высочайшему Указу правительство во главе с графом Сергея Витте в декабре 1904 года начало разработку законопроекта Об укреплении начал веротерпимости , изданного Высочайшим Манифестом 17 апреля 1905 года.

Следствием изменившегося законодательства стала ситуация, когда Православная Церковь, лишившись своих прежних государственно-правовых привилегий, фактически оказалась в роли дискриминируемого исповедания, так как продолжала пребывать под прямым государственным контролем. Попытки первенствующего члена Синода Антония (Вадковского) найти пути для исправления ненормального положения торпедировались Победоносцевым.

Тем не менее, в ответ на начавшуюся в среде епископата дискуссию о каноническом строе церковного управления, 16 января 1906 года Николай II утвердил состав «Предсоборного присутствия» - комиссии по подготовке к Собору, - открывшегося 8 марта 1906 года. Но в условиях реакции после смуты 1905 года Двор рассматривал требования о созыве Собора как революционные настроения в «ведомстве православного исповедания». Высочайшим повелением от 28 февраля 1912 года учреждалось «при Святейшем Синоде постоянное, впредь до созыва собора, предсоборное совещание» (в более ограниченном составе, чем Присутствие , - для «всякого рода подготовительных к собору работ, в коих может оказаться необходимость»), председателем которого 1 марта того же года император утвердил, по предложению Синода, архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского). По смерти Санкт-Петербургского митрополита Антония (Вадковского) 2 ноября 1912 года, редакционная статья в правой газете «Московские ведомости» под заголовком «Соборное избрание первенствующего митрополита» призывала осуществить «это малейшее из малых восстановлений канонического порядка», поясняя, что речь идёт не о Поместном Соборе, но «епископском соборе» (преемник Антония был назначен обычным для синодальной эпохи порядком).

В конце данного периода возник ряд радикальных националистических и монархических, так называемых «черносотенных» организаций, опирающихся в своей идеологии на русское православие: «Русское собрание», «Союз Русского Народа», «Русская монархическая партия», «Союз Михаила Архангела» и другие. В монархическом движении участвовали представители чёрного и белого духовенства, занимая руководящие посты в некоторых организациях до 1913 года, когда Святейшим Синодом был издан указ, запрещавший духовенству заниматься партийной политической деятельностю.

Падение монархии в России 2 марта 1917 года церковная иерахия в своём большинстве встретила либо равнодушно, либо сочувственно. 6 марта Святейший Синод на своём заседании издал Определение № 1207 Об обнародовании в православных храмах актов 2 и 3 марта 1917 г. , гласившее, в частности: «Означенные акты принять к сведению и исполнению и объявить во всех православных храмах, в го­родских - в первый по получении текста сих актов день, а в сельских - в первый воскрес­ный или праздничный день, после Божественной литургии, с совершением молебствия Гос­поду Богу об утишении страстей, с возглашением многолетия Богохранимой Державе Рос­сийской и Благоверному Временному Правительству ея.» Бывший тогда товарищем Обер-прокурора Синода князь Н. Д. Жевахова, находясь впоследствии в эмиграции, в 1920-е годы, вспоминал о «памятном» заседании Святейшего Синода 26 февраля 1917 года, когда Петроград был полностью парализован смутой: первенствующий член Синода митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) отверг предложение князя обратиться с воззванием к населению, которое, по мысли князя, должно было стать «грозным предупреждением Церкви, влекущим, в случае ослушания, церковную кару», сказав ему: «Это всегда так. Когда мы не нужны, тогда нас не замечают: а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью». Примечательно, что Жевахов объяснял такое поведение членов Синода не как «отказ высшей церковной иерархии помочь государству в момент опасности, а самым заурядным явлением оппозиции Синода к Обер-прокуратуре». Характерна передовица в официальном издании «Церковный вестник», (апрель 1917 года), написанная редактором членом Государственного Совета, членом Совета Русского Собрания профессором-протоиереем Тимофеем Буткевичем: «<…> Но если поведение бывшего царя не было результатом психической ненормальности, то неизбежно прийти к заключению, что никто и никогда так не дискредитировал принципа самодержавия, как именно Николай II. <…> Ведь ни для кого не секрет, что вместо Николая II, Россиею управлял развратный, невежественный, корыстолюбивый хлыст-конокрад Распутин! <…> Особенно тяжело сказалось влияние Распутина на царя в жизни Православной церкви. Как хлыст, Распутин был самым непримиримым врагом Церкви. Поэтому и все распоряжения царя по церковным делам носили враждебный характер, - характер юлиановских гонений. Господство в церкви было предоставлено хлыстовству. И церковью управлял, собственно, Распутин. <…>». Такой имеющий репутацию крайнего националиста и монархиста деятель русского православия, как протоиерей Иоанн Восторгов сразу после Февральской революции писал о «рабстве» епископов и Синода «в старом строе».

29 апреля 1917 года, реорганизованный новым обер-прокурором В. Н. Львовым Синод обратился с Посланием к архипастырям, пастырям и всем верным чадам Российской Православной Церкви , которое объявляло о введении выборного начала в церковном управлении и возвещало о созыве Поместного Собора. Определение Святейшего Синода от 5 мая (ст. ст.) 1917 года за № 2668 «О привлечении духовенства и паствы к более активному участию в церковном управлении», в частности, постановляло: «<…> Озаботиться созывом в ближайшие дни чрезвычайных епархиальных съездов духовенства с участием представителей от приходов, облеченных доверием прихожан, и представителей от местных духовных учебных заведений для обсуждения на сих съездах не только вопросов, имеющих отношение к данной епархии, но и общих вопросов о положении православной церкви в русском государстве, в связи с происшедшими переменами в строе государственного управления и предстоящим созывом Церковного Собора и Учредительного Собрания, а также вопросов о желательных преобразованиях в цер­ковном управлении и церковно-общественной жизни, с тем, чтобы о принятых съездами решениях и о высказанных пожеланиях по общим вопросам доложено было Святейшему Синоду, ввиду предстоящего созыва Предсоборного Совета <…>»

Летом 1917 года проходили выборы епископов по епархиям - явление беспрецедентное в синодальный период: на соответствующие кафедры были избраны Тихон (Беллавин) в Москве, Вениамин (Казанский) в Петрограде, Сергий (Страгородский) во Владимире.

Второй патриарший период

В начале 1900-х, невзирая на сопротивление Константина Победоносцева, началась подготовка к созывуВсероссийского Поместного Собора, который открылся служением литургии 15 августа (ст. ст.) 1917 года вУспенском соборе Кремля. Крупнейшим его решением было восстановление 28 октября того же года патриаршего возглавления Российской Церкви, которое сохраняется и ныне. Предсоборный Совет, работавший ранее, летом 1917 года, в Петрограде, под влиянием ряда профессоров Духовных академий (Совет состоял из 40 мирян, 10 священников и 12 епископов) вынес решение, направленное против восстановления патриаршества, найдя его несовместимым с идеей соборности. В заседаниях соборного Отдела о Высшем церковном управлении (одного из 22 отделов, образованных на Соборе) большинство докладов было направлено против патриаршества. На самом Соборе, который начал прения по вопросу 11 октября (ст. ст.), положительное решение вопроса 28 октября было во многом обусловлено резкой радикализацией политической ситуации в связи с захватом в Петрограде властибольшевиками за три дня до того и вооружёнными столконовениями в Москве в тот день между сторонниками большевиков и юнкерами.

Деяние Собора не было механической реставрацией патриаршества в том виде, как оно существовало до синодального периода: наряду с институтом патриаршества Собор учреждал 2 постоянно действующих коллегиальных органа (Священный Синод и Высший Церковный Совет). К ведению Синода были отнесены дела иерархически-пастырского, вероучительного, канонического и литургического характера, а в ведение Высшего Церковного Совета - дела церковно-общественного порядка: административные, хозяйственные, школьно-просветительные. Особо важные общецерковные вопросы, связанные с защитой прав Церкви, подготовкой к предстоящему Собору, открытием новых епархий, - подлежали решению совместного присутствия Синода и Высшего Церковного Совета. Новые органы Высшей власти приняли полномочия упразднённого Святейшего Синода с 1 (14) февраля 1918 года, согласно постановлению Собора от 31 января.

В состав Синода входили, помимо его Председателя - Патриарха, - ещё 12 членов: митрополит Киевский по должности, 6 архиереев по избранию Собором на три года и 5 епископов, призываемых по очереди сроком на один год. Из 15 членов Высшего Церковного Совета, возглавляемого, как и Синод, Патриархом, 3 архиерея делегировались Синодом, а один монах, 5 клириков из белого духовенства и 6 мирян - избирались Собором.

До 1941

Уже в декабре 1917 года ВЦИК (большевистское правительство) принял ряд актов, упразднявших функции Православной Церкви как государственного учреждения, пользующегося государственным покровительством.

23 января (ст. ст.) 1918 года был опубликован утверждённый 20 января СНК РСФСР Декрет , которым Церковь была отделена от государства и от государственной школы, лишена прав юридического лица и собственности; религия стала исключительно частным делом граждан. Взявшие в России (РСФСР, позже СССР) власть большевики открыто провозглашала в качестве своей задачи содействовать «отмиранию религиозных предрассудков»; политические послания Патриарха Тихона, которые в 1918 году распространялись в форме отпечатанных листовок, были восприняты властями как призывы к саботажу.

Патриарх Тихон, осуждая братоубийственную гражданскую войну, после 1919 года стремился занимать нейтральную позицию в конфликте сторон, но для большевиков такая позиция была неприемлема. К тому же, большая часть иерархии и духовенства, находившаяся на территории, контролируемой «белыми», в связи с их поражением эмигрировала и создала за рубежом собственную церковную структуру - Русскую православную церковь заграницей.

Острый конфликт между структурами, возглавляемыми Патриархом Тихоном, и властями разгорелся весной 1922 года во время кампании по изъятию церковных ценностей для закупки продовольствия за границей. Насильственная конфискация порой приводила к кровавым эксцессам. Патриарх Тихон был привлечён к уголовной ответственности за издание своего воззвания от 28 февраля. В Москве, Петрограде и других городах прошли судебные процессы по «церковникам» с вынесением суровых приговоров, включая высшую меру «социальной защиты» - расстрел.

Власти стремились ослабить Церковь также посредством стимулирования противоречий и раскольничьих групп. Поддержку органов государственной власти получило обновленчество (q.v. ), которое было официально признано органами государственной власти как Православная российская церковь. На своём соборе в апреле 1923 года обновленцы приняли резолюцию в поддержку советского социалистического строя, осудили «контрреволюционное духовенство», а Патриарха Тихона объявили низложенным.

Согласно завещательному распоряжению Патриарха Тихона, после его кончины (25 марта (7 апреля) 1925 года), у кормила российского церковного управления Патриаршей церкви стал Патриарший Местоблюститель митрополит Крутицкий Петр (Полянский). С 10 декабря 1925 года фактическим главой церковного управления с титулом Заместителя Патриаршего Местоблюстителя был митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), который как и его предшественники предпринимал попытки нормализовать положение Российской Церкви в новом государстве.

29 июля 1927 года под давлением властей митрополит Сергий выступил с посланием, известным как «Декларация». Реакция на заявление митрополита Сергия в церковных кругах была крайне противоречивой. Зарубежный (Карловацкий) синод отверг и осудил её. Часть иерархов внутри страны, расценив поступок митрополита как предательство интересов Церкви, открыто объявила об отходе от него, часть прекратила поминовение митрополита Сергия. Часть, не будучи солидарны с рядом положений Декларации, оценили её характер как вынужденный, сохранили доверие к Сергию как руководителю Церкви. Однако надежды митрополита и его сторонников в отношении властей не оправдались. Синод, возглавлявшийся Сергием, юридического признания не получил и в мае 1935 годавынужден был «самоликвидироваться», аресты духовенства и административное закрытие храмов возобновились с новой силой с 1929 года. Так, в 1937 года было закрыто более 8 тысяч храмов, ликвидировано 70 епархий и викариатств. В течение 1937-1938 НКВД повсеместно провёл массовые операции по арестам и расстрелам духовенства. По окончании этой спецоперации 16 апреля 1938 года Президиум Верховного Совета СССР постановил ликвидировать Комиссию Президиума ЦИК СССР по вопросам культов. Репрессии 1937-1938 года затронули и обновленцев. Если в начале 1938 года у них насчитывалось 49 правящих архиереев и 11 пребывающих на покое, то к лету 1941 года правящих обновленческих архиереев осталось 2, остальные выжившие находились на покое или в заключении.

К 1939 году церковная структура по всей стране была практически уничтожена; епархии как административные единицы фактически исчезли, большая часть духовенства истреблена физически или находилась в лагерях. Тем не менее, Сталину к тому же 1939 году стало ясно, что попытки решить поставленную задачу полного искоренения религии в СССР провалились. Часть исследователей полагают, что существование катакомбной Церкви в СССР было одной из важных, если не основной, причин, почему Патриаршему Местоблюстителю удалось сохранить к 1939 году несколько сот приходов и ужатое до минимума церковное управление. Ситуация серьёзно изменилась в сентябре 1939 года, когда в результате аннексии Союзом ССР восточных территорий Польши, а в 1940 году - Латвии, Литвы и Эстонии, на территории СССР оказалось свыше 7 500 тысяч православных верующих Западной Украины, Белоруссии и стран Прибалтики, организованных в епархии и приходы, действующие монастыри, учебные заведения, редакции церковных газет и т. д. В это время произошло временное свёртывание антицерковных акций. Правительству оказалась нужна деятельность Московской Патриархии: «Сергий впервые с тех пор, как он возглавил Церковь, оказался в таком положении, что мог требовать уступок от правительства». Точной и достоверной статистики действовавших в канун Великой Отечественной войны храмов нет, но, по некоторым данным, их число перед началом войны составляло 3 732 храма всех «ориентаций» (то есть включая обновленческие и униатские, и католические), из которых около 3 350 приходилось на западные недавно аннексированные республики, а количество священнослужителей, по данным ТАСС, - 5 665 из них порядка 90 % выпадало на Западную Украину и Белоруссию, Молдавию и Прибалтику.

1941-1991 годы

22 июня 1941 года митрополит Сергий, вернувшись в канцелярию Патриархии от воскресной литургии в Богоявленском соборе, собственноручно отпечатал Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви , в котором призывал всех стать на защиту Родины. Обращение было разослано по всем епархиям. 26 июня в Богоявленском соборе Москвы Митрополит Сергий отслужил молебен О даровании победы , после чего подобные молебствия стали совершаться во всех храмах Русской Церкви. Была организована широкая кампания по сбору средств, на которые были построены и переданы действующей армии танковая колонна имени Дмитрия Донскогои эскадрилья имени Александра Невского.

В условиях вынужденного военно-политического союза с Великобританией и США И. В. Сталин стал перед необходимостью прекратить антирелигиозную и антицерковную кампании в СССР, которые имели крайне негативное воздействие на общественное мнение союзных держав; Рузвельт прямо обусловил оказание помощи ослаблением репрессий против религии в СССР. «Уже в конце октября 1941 прибывший в Москву его [Ф. Д. Рузвельта] личный представитель А.Гарриман сообщил Сталину об обеспокоенности американской общественности судьбой Русской Церкви передал просьбу президента улучшить её правовое и политическое положение в России».

Другим серьёзным фактором в ослаблении репрессий против религии было церковное возрождение на территориях СССР, находившихся под контролем Германии: перешедшие в стратегическое наступление Вооружённые Силы и карательные органы СССР по соображениям политической целесообразности не могли сразу возобновлять на занимаемых территориях прежнюю репрессивную практику. 25 января 1944 года псаломщик Николо-Конецкого прихода Гдовского района С. Д. Плескач писал митрополиту Алексию: «Могу сообщить, что русский человек совершенно изменился, как только появились немцы. Разрушенные храмы воздвигались, церковную утварь делали, облачения доставляли оттуда, где сохранилось. Крестьянки вешали чистые вышитые самими полотенца на иконы. Появилась одна радость и утешение. Когда всё было готово, тогда приглашали священника и освящался храм. В это время были такие радостные события, что я не умею описать».

5 июня 1943 года И. В. Сталин подписал секретное постановление Государственного комитета обороны Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР , в котором религиозные организации впервые были отнесены к объектам, представляющим интерес для органов внешней разведки СССР.

В преддверии Тегеранской конференции, состоявшейся в конце 1943 года, «его [Сталина] намерение состояло в том, чтобы вновь надавить в целях открытия второго фронта, а также в стремлении увеличения помощи. Он решил, что приспело время сделать публичный жест и продемонстрировать свою лояльность к Церкви. Он считал, что Запад оценит такой сигнал и это повлечёт желаемый ответ».

30 августа офицер НКГБ Г. Г. Карпов (будущий Председатель Совета по делам РПЦ) доставил в срочном порядке Патриаршего Местоблюстителя Сергия и его сотрудников из Ульяновска, где церковное руководство Патриархии находилось в эвакуации с октября 1941 года, в Москву.

Находясь в эвакуации, митрополит Сергий использовал любую возможность по воссозданию церковно-административной структуры Московской Патриархии: в результате его усилий число «зарегистрированных» епископов в Российской Федерации возросло с 7 (на середину октября 1941) до 18.

4 сентября 1943 года произошла встреча И. В. Сталина с Патриаршим Местоблюстителем Сергием (Страгородским) и митрополитами: Ленинградским Алексием (Симанским) и Киевским Николаем (Ярушевичем), постоянно пребывавшим в Москве. (Фактическая церковная власть в созданном 20 августа 1941 годаРейхскомиссариате Украина принадлежала тогда «Администратору Автокефальной Украинской Православной Церкви» Архиепископу Поликарпу (Сикорскому), назначенному в декабре 1941 года митрополитом Варшавским Дионисием (Валединским) на основании указаний Константинопольского Патриарха Вениамина и по согласованию с властями Рейхскомиссариата). На встрече от лица правительства СССР, согласно записям Г. Г. Карпова, Сталиным было заявлено: «что церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку Правительства во всех вопросах, связанных с её организационным укреплением и развитием внутри СССР» ; было принято решение о создании специального правительственного органа - Совета по делам Русской православной церкви , во главе которого был поставлен Г. Г. Карпов.

8 сентября 1943 года в резиденции бывшего германского посла в Чистом переулке, состоялся Собор епископов, избравший Сергия Патриархом Московским и всея Руси; в тот же день был образован Священный Синод «при Патриархе», в состав которого вышло 3 постоянных члена: митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), Киевский Николай (Ярушевич) и архиепископ Горьковский и Арзамасский Сергий (Гришин). Патриаршая Церковь была легализована де-факто и получила своё нынешнее официальное наименование - Русская Православная Церковь взамен использовавшегося до того: Поместная Российская Православная Церковь, что также означало фактическое непризнание государством обновленческих структур. Патриаршество было воссоздано без предусмотренного Собором 1917-1918 годов Высшего Церковного Совета, но Священный Синод как орган был сохранён и его существование закреплено в Положении об управлении РПЦ, принятом на Соборе 1945 года. Новый Синод отличался от Временного Синода при Заместителе Местоблюсти­теля тем, что становился органом власти, а не яв­лялся только совещательным органом при Первоиерархе.

12 октября 1943 года И. В. Сталиным было принято решение о ликвидации обновленческих церковных структур. С этого времени по инициативе властей начался процесс ускоренного принятия в Патриаршую Церковь обновленческих клириков и архиереев, а Совет по делам православной церкви стал навязывать бывших обновленцев для назначения на кафедры.

С 19 по 28 сентября 1943 года в Москве, по приглашению Патриархии, находился второй по старшинству иерарх Церкви Англии архиепископ Йоркский Сирил Гарбетт(Cyril Forster Garbett ), что означало возобновление внешнеполитической деятельности руководства Патриархии. 21 сентября Сирил Гарбетт, в литургическом облачении присутствовал в алтаре во время совершения Патриархом Сергием литургии в Богоявленском соборе. 24 сентября The New York Times цитировала Архиепископа Гарбетта о том, что «он убеждён, что в Советском Союзе существует полнейшая свобода религии».

Открытые германскими властями храмы, как правило, не закрывались; было открыто некоторое количество прежде закрытых храмов, Троице-Сергиева Лавра, духовные учебные заведения; при Священном Синоде были организованы Издательский отдел (1945), Учебный комитет и Отдел внешних церковных сношений (1946). В 1948 годув своей объяснительной записке в Политбюро Совет по делам РПЦ привёл следующие данные о количестве церквей и молитвенных домов в СССР:

По сведениям записки Совета по делам РПЦ в 1948 году: «На 1 января 1948 г в СССР было 14 329 действующих церквей и молитвенных домов (11 897 церквей и 2432 молитвенных дома, что составляет 18,4 % к количеству церквей, молитвенных домов и часовен в 1914 г, когда их было 77 767). Количество церквей в Украинской ССР составляет 78,3 % к их числу в 1914 г, а в РСФСР - 5,4 %… Увеличение числа действующих церквей и молитвенных домов произошло по следующим причинам: а) в период войны на территории, подвергавшейся немецкой оккупации, было открыто 7547 церквей (фактически ещё больше, так как значительное число церквей после войны перестало функционировать ввиду ухода духовенства вместе с немцами и вследствие изъятия нами у религиозных общин школьных, клубных и т. п. зданий, занятых ими во время оккупации под молитвенные дома); б) в 1946 г перешёл в православие 2491 приход униатской (грекокатолической) церкви в западных областях УССР; в) за 1944-1947 гг. вновь открыто с разрешения Совета 1270 церквей, главным образом в РСФСР, откуда были многочисленные и настойчивые просьбы верующих».

Первоначальные намерения властей СССР провести в Москве в 1948 году вселенский собор для «для решения вопроса о присвоении Московской Патриархии титула Вселенской» получили отпор в восточных патриархатах; в июле 1948 года в Москве состоялось Совещание Глав и Представителей поместных Православных Церквей, на котором не было предстоятелей первенствующих греческих патриарших кафедр.

Некоторое изменение в политике власти в отношении Русской Православной Церкви и её иерархии происходит во второй половине июля - августе 1948 года: проходят репрессии против отдельных активных епископов, усиливается вмешательство Совета в кадровую политику Патриархии. С 1948 года до смерти Сталина не было открыто ни одного храма. С февраля 1949 до марта 1953 года прекращаются хиротонии за исключением незначительного количества для Украины и зарубежных епархий.

На 1 января 1952 года в стране насчитывалось 13 786 храмов, из которых 120 не действовали, так как использовались для хранения зерна. Количество священников и диаконов уменьшилось до 12 254, осталось 62 монастыря, только в 1951 году было закрыто 8 обителей.

В 1955-1956 годы из лагерей и ссылок возвратились некоторые епископы и священники. Число зарегистрированных православных обществ (приходов) на 1 января 1957составляло 13.477.

Однако, несмотря на «потепление» в отношениях Церкви и государства, Церковь непрестанно пребывала под государственным контролем, и любые попытки расширения её деятельности вне стен храмов встречали отпор, вплоть до административных санкций. Уже с конца 1950-х годов наметилась новая волна давления на церковь. Обоснованием теперь уже были не политические обвинения, а борьба против «религиозных пережитков» в сознании людей. В течение 1958-1965 годов количество зарегистрированных православных обществ сократилось до 7.551. С конца 1950-х годов начала осуществляться целенаправленная кадровая политика по качественному изменению состава духовенства (подготовка к «показу последнего попа»), так как власти опасались всесторонне подготовленных священнослужителей.

Численность зарегистрированного духовенства не только была резко сокращена, но его устранили от непосредственного контроля над финансово-хозяйственной деятельностью приходов: соответствующую поправку в Положение об управлении РПЦ внёс Архиерейский Собор 18 июля 1961 года. Было закрыто 40 монастырей (в частности, в Молдавии из 15 уцелел 1), 5 духовных семинарий из 8, причем приём в каждую из оставшихся был ограничен. Повсюду сократилась сеть действующих храмов, особенно сильно - в восточных областях Украины, где их осталось не более 20-25 % послевоенного уровня (например, в Днепропетровской области после ликвидации в 1958-1963 годах 85 приходов действующих церквей осталось всего 25). Вместе с тем власти стремились использовать авторитет Церкви для укрепления позиций СССР в международном сообществе, с целью чего в 1961 году было инициировано вступление РПЦ (и ряда других христианских религиозных организаций) во Всемирный Совет Церквей.

Период 1965-1985 годов был временем относительной стабильности во взаимоотношениях государства и церкви при появлении некоторых признаков её внутреннего укрепления и роста. Началось омоложение кадров духовенства, рост их образовательного уровня и богословской подготовки; в связи с миграцией населения из сельской местности в города увеличивался удельный вес городских общин.

Большое значение в развитии правозащитного движения в СССР и возрождении интереса к Церкви в среде интеллигенции имело «Открытое письмо» священников-диссидентов Николая Эшлимана и Глеба Якунина в ноябре 1965.

По свидетельству Председателя Совета по делам религий при СМ СССР К. М. Харчева, кадровые решения партийно-государственного руководства СССР по отношению к иерархии РПЦ в конце 1980-х принимались следующим образом: «Тогда мнение ЦК о епископате РПЦ формировалось, исходя из информации как КГБ, так и совета. И если две точки зрения совпадали, тогда принималось решение.» Особое внимание уделялось органами КГБ международной деятельности Московской Патриархии: отбор кандидатур священнослужителей для работы за рубежом стал основным направлением совместной деятельности КГБ и Совета по делам религий. В 1993 году отставной генерал КГБ и перебежчик Олег Калугин свидетельствовал: «<…> Кроме того, людей вербовали на „компромате“. Особенно часто это практиковалось по отношению к иерархам и священникам православной церкви.»

Начиная с 1987 года, в рамках проводимой при Михаиле Горбачёве политики гласности и перестройки, начался постепенный процесс передачи в пользованиеПатриархии, епархий и общин верующих зданий и имущества, ранее находившихся в церковном ведении; происходила либерализация режима контроля над религиозной жизнью и ограничения деятельности религиозных объединений.

28 января 1988 году Совет по делам религий при Совете Министров СССР отменил нормативные акты, ограничивавшие деятельность церковных приходов. Переломным моментом в отношениях жизни Церкви явилось празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 году. Был снят запрет на освещение религиозной жизни в СССР по телевидению: впервые в истории Советского Союза люди смогли видеть прямые трансляции богослужений по телевизору. Подтверждением принципиального изменения религиозной политики государства в условиях перестройки явилось избрание в 1989 году около 300 служителей различных религий, в том числе 192 православных,народными депутатами Советов различных уровней.

Полный статус юридического лица был обретён Русской Православной Церковью 30 мая 1991 года, когда Министерством юстиции РСФСР был зарегистрированГражданский устав Русской Православной Церкви , одобренный Священным Синодом 31 января того же года, что стало возможным с изменением законодательства о свободе совести и религиозных организациях в СССР. До того, правовой статус РПЦ регулировался Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР о религиозных объединениях от 8 апреля 1929 года, изданным на основании Декрета СНК РСФСР от 20 января 1918 года Об отделении церкви от государства и школы от церкви .

Распад СССР вызвал центробежные тенденции и в церкви. На территории бывших союзных республик начали создаваться (нередко при поддержке властей) независимые от Русской Православной Церкви церковные структуры. В конфликтных условиях произошло фактическое отделение от Русской Православной Церкви некоторого числа приходов на Украине и образование на их основе Украинской Православной Церкви (Киевский Патриархат). В Молдавии часть приходов перешла в юрисдикцию Румынской Патриархии (Бессарабская митрополия). В Эстонии часть приходов также вышла из-под юрисдикции Московского Патриархата, приняв покровительство Константинопольского патриарха.

Возникшая после распада СССР (конец декабря 1991 года) особенность положения РПЦ - транснациональный характер её исключительной юрисдикции в пределах бывшего СССР (без Грузии): впервые за всю историю своего бытия Московский Патриархат начал полагать своей «канонической территорией» (термин был введён в оборот в 1989 году) территорию множества суверенных и независимых государств. Как следствие, её административно-канонические подразделения (епархии,митрополичий округ и ряд самоуправляемых церквей), находясь в разных странах, функционируют в весьма различных государственно-правовых, общественно-политических и конфессионально-культурных условиях.

В начале 1990-х годов в прессе звучали заявления о связях духовенства РПЦ с советскими органами политического сыска и шпионажа; заявлялось, что архивы изобличают степень активного вовлечения иерархов Московской патриархии в деятельность КГБ за рубежом.

Патриаршество Патриарха Алексия II характеризовалось значительным количественным ростом приходов, монастырей и епархий РПЦ, сохранением раскола на Украине, возрастанием роли РПЦ в общественно-политической жизни России и некоторых иных стран бывшего СССР.

17 мая 2007 года был подписан Акт о каноническом общении РПЦЗ и РПЦ, в соответствии с которым Русская Православная Церковь Заграницей становилась «неотъемлемой самоуправляемой частью Поместной Русской Православной Церкви».

27 января 2009 года Поместным Собором РПЦ на московский патриарший престол был избран митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев), по инициаиве которого была проведена реформа административной структуры Московской Патриархии, в частности создан ряд новых синодальных учреждений (отделов), а Церковь стала более активно присутствовать в жизни общества.

В 2011 году началась реформа епархиального устройства, заключающийся в создании новых епархий, Русской православной церкви, в результате которой в РПЦ, как и в ряде других поместных церквах, будет действовать трёхступенчатая система: Патриархат - митрополия - епархия.

3 апреля 2012 года Высший Церковный Совет РПЦ издал Обращение, в котором 4 случая «осквернения» храмов и ряд «громких обвинений и заявлений со стороны врагов веры», т. е. отдельные действия частных «антицерковных» лиц, которые имели место всегда, сопоставляются с событиями «начала ХХ века»