Рэм Баранцев: Избранные тексты. участника энциклопедии "Известные Ученые"
Краткая научная биография
Рэм
Георгиевич Баранцев родился 2 октября 1931 в городе Кирове (обл.).
Образование высшее, окончил Ленгосуниверситет в 1954 г.
Аспирантура на кафедре гидроаэромеханики ЛГУ, 1954-1957 гг.
Cтажировка в Имперском колледже Лондонского университета в 1970
г.
Работа
на математико-механическом факультете ЛГУ:
ассистент 1957-1959,
доцент 1959-1968, профессор 1969-.
Чтение лекционных курсов:
гидромеханика, газодинамика,
аэродинамика разреженных газов, трансзвуковая газодинамика,
гиперзвуковая аэродинамика,взаимодействие газов с поверхностями,
асимптотические методы в механике жидкости и газа, теоретическая
физика, концепции современного естествознания.
Подготовил
34 кандидата наук, 5 из них стали докторами наук.
...
Области научных интересов:
гидроаэромеханика,
асимптотическая математика, теоретическая физика, семиодинамика,
синергетика, тринитарная философия.
Основные
научные достижения:
точное решение краевых
задач для уравнения Чаплыгина, строгая асимптотика тонкого ударного
слоя, локальный метод аэродинамического расчета в разреженном
газе, постановка и решение задачи рассеяния на шероховатой поверхностидефиниция
асимптотических методов, метод порядковых уравнений, асимптотическое
обобщение метода Фурье, семантический архетип системной триады,
принцип неопределенности-дополнительности-совместимости, системная
триада синергетики.
Член
Санкт-Петербургского математического общества с 1960 года.
Лауреат Государственной премии СССР 1973 года за работы в области
аэродинамики.
Член Международной Украинской академии оригинальных идей с 1993
года.
Член Исполкома Международной лиги защиты культуры с 1996 года.
Член Научного совета Союза Ученых С-Петербурга с 1999 года.
Число научных работ: 280, включая 3 монографии, 4 учебных пособия. ()
* * *
Рэм Баранцев:
“…ОТКРЫТ ПОНИМАНИЮ СМЫСЛА И СРОКА”
На факультете стал не чисто математиком – выбрал аэродинамику, занимался многими важными проблемами, в том числе космическими: довелось встречаться с Сергеем Павловичем Королёвым в его Подлипках. В задачах, которые приходилось решать из разных областей - аэродинамики, теории рассеяния, выходил на чистую математику. Но при этом не устраивала абстрактность моделей, она обладала безжизненностью, настораживала – в ней не оставалось чего-то живого.
В поисках выхода я обратился от задачи к методу как способу воспроизведения в мышлении изучаемого предмета. Стал работать в пространстве метода. Обычно в утилитарное время к методам относятся потребительски: решают задачи, а методы привлекают в служебной роли, как рабов; выполнят они свою задачу – их отбрасывают.
Меня методы заинтересовали как нечто самоценное. Войдя в пространство методов, я обнаружил, что там есть свои координаты, свои ориентиры, они чётко сгруппировались в три “острова”, три кластера: методы точные, методы асимптотические (приближающиеся) и методы эвристические (открытия, гипотезы). Это мне понравилось, но абсолютная точность не соблазняла, а эвристическим методам не хватало, так скажем, организующей структуры. Ближе всего к реальности оказались методы асимптотические – ими больше всего увлёкся. В них точность и простота объединяются динамикой локализации, там всё в движении.
В методах я почувствовал тройственную систему. В тех трёх параметрах присутствует взаимодействие – в любой взятой нами паре есть некая дополнительность, а третья компонента служит мерообразующим фактором. Так, в пространстве задач мы отвечаем на вопрос “что?”. В пространстве методов – на вопрос “как?”. Потом я перешёл к вопросам “почему?” и “зачем?”.
Вопрос “почему?” мы задаём, оглядываясь назад; “зачем?” - заглядывая вперёд. Оба эти вопроса в английском варианте объединяются одним словом “why?”, они соединяют прошлое и будущее – как некое единство, именно в этом соединении появилось стремление к синтезу. И я, переходя к идее синтеза, обнаружил, что прежние бинарные структуры не годятся.
Так появилось представление о фундаментальном понятии “целостность”. Мамардашвили, талантливый философ XX века, рассуждая о целостности, говорит, что её невозможно выразить дистинктно, различённо, она воспринимается лишь нашей интуицией, и к этому надо сначала привыкнуть. Привыкнуть, воспринимая нутром, не расшифровывая, а потом уже с её помощью познавать всё остальное. Эти слова мне кажутся очень заявочными и трудно приемлемыми прежней парадигмой, устаревшей картиной мира.
Целостность – когда я стал ею заниматься, думать о ней – привела
к структуре, которую называют, по Юнгу, архетипом. То есть эта
структура вызревает в коллективном бессознательном и потом по-разному
проявляется в сознании людей, в зависимости от их личностного
опыта. Однако во всех этих проявлениях есть нечто общее, связанное
с глубинным источником. И вот работа с понятием целостности
постепенно приоткрыла это общее – архетип триединства. ... (полностью)
* * *
ДЕЛО БАРАНЦЕВА
Я. ГОРДИН, "Звезда", 2000, N 4 .
Председатель Головного совета по философии писал: В Предисловии...
цели сборника, его задачи не сообщаются, а вместо этого дается
краткая аннотация отдельных статей сборника, скрывающая их действительное
идейное содержание.
В этом смысле подлинно программной выступает статья Р. Г. Баранцева,
по-видимому, идейного вождя всей группы авторов, учитывая, что
почти все авторы ссылаются на него. С самого начала вызывает
изумление подбор авторитетов, на которые ссылается автор. Это,
прежде всего, сам Р. Г. Баранцев (10 ссылок на собственные работы,
подтверждающие собственные утверждения!)... Во-вторых, это А.
Белый, Ю. М. Лотман, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, и, в-третьих,
соратники Р. Г. Баранцева по данному сборнику Р. А. Зобов и
С. И. Сухонос. С небольшими вариациями этот набор авторитетов
типичен для всего сборника. Ни одной сноски на Маркса, Энгельса,
Ленина нет. Опираясь на таких "специалистов" в области
методологии научного познания, как поэт-символист А. Белый,
реакционный философ-иррационалист А. Бергсон, структуралист
Ю. М. Лотман, труды которого уже подвергались в нашей философской
литературе принципиальной критике, и его соратники, автор доказывает
принципиальную ограниченность научного познания... Таким образом,
задачи сборника формулируются как прямо противостоящие всему
тому, что утвердилось в нашей научной литературе и четко выражено
в статье Ю. Жданова в журнале "Коммунист" за декабрь
1982... Весь пафос сборника и направлен против этих положений,
против материалистической диалектики, "живой души марксизма"
(Ленин). Соответственно этому семиодинамика и планируется как
особая сверхнаука, по существу, призванная заменить материалистическую
диалектику... ()
* * *
ТАЙНАЯ ДОКТРИНА РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
И.М.Мирошник, Е.В.Гаврилин, 2002
Публикации профессора Р.Г. Баранцева, «академиков тринитаризма» и многих других авторов (не только финансируемых в проекте «Тайная доктрина РАН»), на наш взгляд, также можно рассматривать как эмпирические проявления второго качественного скачка самосознания, происходящего на амфитринитарной семантической оси нашего времени... (полностью)
На «Яндекс.Народ.ру» см. Баранцев Р. 15 книг. Заархивировано : Становление тринитарного мышления; История семиодинамики; Крупицы памяти; Люди в письмах 1-7; Вешки интереса; Знаки внимания; Избранное; Письма последних лет; Остатки (2005-2012)) по адресу: http://narod.ru/disk/65097719001.5ed883b63c3064ad1d9ccc2f30190f50/Barantzev%20R%2015%20books.rar.html .
(Автография. Становление тринитарного мышления. Синергетика)
(Сост. - А. Алексеев. 2013)
Вместо предисловия
От составителя
Из книги А. Алексеева и Б. Докторова «В поисках Адресата».
Из книги А. Алексеева и Р. Ленчовского «Профессия – социолог…»
Часть 1. Из жизни Р.Г. Баранцева
Р. Баранцев. Пробежкой – о себе (2004-2005)
Р. Баранцев. Автография (2008)
Собрание автоаннотаций, предисловий и оглавлений 14 книг Р. Баранцева, изданных за последние 7 лет
Крупицы памяти (2007)
Люди в письмах 1: Деловые и дружеские (2007)
Люди в письмах 2: Вокруг Любищева (2007)
Люди в письмах 3: Граждане науки (2008)
Люди в письмах 4: Философия и синергетика (2008)
Люди в письмах 5: Антропосфера (2009)
Люди в письмах 6: Фрактальность социума (2009)
Люди в письмах 7: Целостность и стиль (2009)
Остатки (2012)
Из книги «Крупицы памяти»
Р. Баранцев. Хибины (Из туристского дневника; 1967)
Р. Баранцев. Колвицкие тундры (40 лет спустя; 75-летие, ознаменованное туристским походом)
Р. Баранцев. Откровенно – землякам (2006)
Часть 2. Из философских и методологических трудов
Р. Баранцев. Синергетика в современном естествознании (Введение; 2003)
Р. Баранцев. Становление тринитарного мышления (Полный текст; 2005) ….105
Р. Баранцев. Презентация книги «Становление тринитарного мышления» (2006)
Из книги «Избранное» ………………………………………………………………180
Р. Баранцев. Асимптотика и мягкая математика (2005)
Р. Баранцев. Нелинейность и асимптотичность (2006)
Р. Баранцев. Философски аспект асимптотической математики (2007)
Р. Баранцев. Тринитарный архетип в русской литературе (2007)
Р. Баранцев. Культура как синтез науки, искусства и религии (2008)
Р. Баранцев. Активность как имманентное свойство материи (2008)
Р. Баранцев. Размышления о стиле (2009)
Р. Баранцев. Активность материи и время (2009)
Р. Баранцев. От земного Креста к небесной Троице (2009)
Р. Баранцев. Активность личности (2010)
Р. Баранцев. Сила: от физики к философии (2010)
Из книги «Остатки»
Р. Баранцев. Размышление о синергетике (год?)
Р. Баранцев. Фрактальный прорыв переходных слоёв (2011)
Р. Баранцев. Неопределённость-дополнительность-совместность (2012)
Р. Баранцев. Тринитарное понимание материи (2012)
Р. Баранцев. Смысл жизни – вклад в культурное наследие (2012)
Р. Баранцев. О драматизме бытия (2012)
Из книги «Крупицы памяти»
Р. Баранцев. Целостность общения (2006)
Из очерка Н. Максимовой «Встретимся через 900 лет»
От составителя
В личности моего друга и коллеги Рэма Георгиевича Баранцева, я бы сказал, соединяются три начала: творческое, системное и нравственное. Вот и опять – триада, хоть вроде и не системная, в смысле Р. Баранцева.
(Системные триады обычно соотносимы с выдвигаемой Р. Баранцевым семантической формулой: рацио – эмоцио – интуицио . А тут – не получается. Но об основных идеях и принципах тринитарной методологии – речь впереди).
Мне уже не однажды доводилось и цитировать тексты Рэма, и перепечатывать их, выстраивать композиции, включать их в состав своих книг, так же – и публикации о нем. Сейчас я попробовал собрать своего рода антологию его творчества - автографического (смысл этого термина станет понятен ниже) и научного, Но не всего научно-профессионального - специальные труды по математике или, скажем, гидроаэродинамике, понятно, мало доступны непрофессионалам. А только методологические и философские труды, имеющие общенаучное и, я бы сказал, общекультурное значение.
Еще одно ограничение. Для этой «антологии» я отбирал работы, написанные не раньше 2003 года, а, как правило, – от 2005 года и позже. То есть работы, как принято говорить, наиболее зрелые, вбирающие в себя труд и опыт всей предшествующей жизни.
Здесь стоит сказать, что сами по себе творческие поиски и ПУТЬ к основным жизненным и научным результатам вовсе не оказался «за кадром», поскольку отражен в первой, по преимуществу автографической (автобиографической) части настоящей композиции. Вторая же часть включает в себя одну итоговую, относительно большую работу: «Становление тринитарного мышления» (2005), - а также множество докладов, изданных в материалах различных конференций 2006-2012 годов.
Лаконичные тезисы – излюбленный жанр Рэма Баранцева, а выстроенные в хронологическом порядке, они отражают преемственность интересов и логику движения творческой мысли.
Рэм Баранцев оказался новатором не только в научно-профессиональной сфере, но и в способе самонаблюдения и рефлексии по поводу собственной жизни. При уже отмечавшей систематичности и склонности к порядку (на фоне далеко не безоблачной и не благополучной жизни), мой друг сумел сохранить огромный архив личной и деловой переписки, разнообразные тексты собственных выступлений, отзывов, конспектов, записей по ходу и / или в итоге некоторых жизненных событий. Это был некий подвиг «скриптизации бытия»; а, согласно известному латинскому изречению, verba volant, scripta mament (слова улетают, письмена остаются).
В итоге, оказалось возможным на склоне лет издать не просто «мемуары», а документированную историю жизни, отражающую, разумеется, также жизнь множества людей, с которыми свела судьба. Так в течение 7 лет возникли аж 14 томов, из которых 8 составляют «Люди в письмах», а также: «История семиодинамики», «Крупицы памяти», «Вешки интереса» «Знаки внимания», «Избранное» и, наконец, «Остатки».
Рэм и здесь остался методологом и создал некий образец (эталон?) подведения жизненных (а не только научных, подчеркну это) итогов. И это его «дар следующим» (выражение Р. Баранцева, употребленное им, впрочем, по отношению к ЛЮБЫМ воспоминаниям и т. п.). Разумеется, всякий эталон в общественном поведении существует не для копирования, а для творческого использования.
Лично мне, как человеку специализирующемуся, в частности, в биографике и документалистике, этот опыт представляется весьма ценным. Что касается тринитарной методологии, пионером и лидером которой в российской науке является Рэм Баранцев, то она мною приветствуется и, в меру сил, применяется вот уже, наверное, четверть века. И я рад как-то способствовать освоению хотя бы основных ее идей моими коллегами и потенциальными читателями настоящей композиции.
Понятно, что оптимально при этом обращение к первоисточнику (вот поэтому - «избранные тексты», а не переложения).
Разумеется, как в автографическом, так и в философско-методологическом разделах, моя антология являет собой лишь некоторую выборку текстов. Поэтому составитель озаботился тем, чтобы – при желании – читатель мог обратиться не только к оглавлениям, предисловиям, извлечениям, но и к полным текстам презентуемых книг.
Большая часть этих текстов давно вывешена в интернете (см. об этом ниже), однако далеко не все - в удобных для обозрения и особенно – пригодных для копирования форматах. Это побудило воспользоваться вордовскими авторскими (предиздательскими) версиями, любезно предоставленными мне Рэмом Баранцевым. Собрав их все в один архив, я разместил его на Яндекс.Народ.ру.
Рэм Георгиевич Баранцев
родился 2 октября 1931 в
городе Кирове (обл.).
Образование высшее, окончил Ленгосуниверситет в 1954 г.
Аспирантура на кафедре гидроаэромеханики ЛГУ, 1954-1957 гг.
Cтажировка в Имперском колледже Лондонского университета в 1970 г.
Работа на математико-механическом факультете ЛГУ:
ассистент 1957-1959, доцент 1959-1968, профессор с 1969 г.
Основные научные достижения : точное решение краевых задач для уравнения Чаплыгина, строгая асимптотика тонкого ударного слоя, локальный метод аэродинамического расчета в разреженном газе, постановка и решение задачи рассеяния на шероховатой поверхности, дефиниция асимптотических методов, метод порядковых уравнений, асимптотическое обобщение метода Фурье, семантический архетип системной триады, принцип неопределенности-дополнительности-совместности, системная триада синергетики.
В статье приведены высказывания о силе, принадлежащие известным философам, понятия стиля.
Ключевые слова: сила - активность, движение, жизнь, мысль - самая мощная сила, индивидуальный и коллективный стиль
R. G. Barantsev The force as a philosophical category from the point of unequilibrium Thermodynamics
The article is cited quotations about force belonging to known philosophers, concept of style. Keywords: force is activity, motion, life; thought is the strongest force, individual and collective style
Понятие силы как меры взаимодействия, являясь одним из самых ходовых в современном естествознании, легко распространяется за пределы физической области под знаком динамизма2. Однако философское осмысление этого важного понятия не привело пока к возведению его в ранг фундаментальной категории, хотя многие известные философы двигались именно в таком направлении.
Следуя Аристотелю, мы понимаем под материей все то, из чего состоит мир. И опираясь на тринитарную методологию3, рассматриваем, наряду с веществом, обладающим массой, и полем, обладающим энергией, также третью компоненту материи - силу, обладающую активностью. При этом представление о материи преодолевает бинарную альтернативность и обретает системную целостность. Сопоставляя триаду материи вещество-сила-поле с семантической формулой системной триады рацио-эмоцио-интуицио4, мы видим, что сила оказывается в аспекте эмоцио, то есть там же, где активность, движение, жизнь.
Архетип, претендующий, как и сила, на роль направляющего параметра порядка в гуманитарной сфере, ассоциируется с таинственным понятием стиля, которое ведет к проблеме целостности. Можно сказать, что стиль служит штурманом самоорганизации целостности. Отвлекаясь от предметности, главные закономерности самоорганизации можно проследить на динамических структурах, так что в поисках своего русла (стиля!) синергетика все больше становится семиодинамикой5.
Материя, активность, сила, тринитарная методология, стиль, целостность, синергетика, семиодинамика.
Приведем, для начала, высказывания о силе, принадлежащие известным философам.
Николай Кузанский: Сила изначально присуща самой материи...Предположение о Единой силе Вселенной, которая, возможно, является причиной ее возникновения. Тема XXI века!
Бенедикт Спиноза: Человек или общество (государство) воспроизводят свое бытие благодаря мощи (силе), которой он или оно изначально обладают.
Джон Локк: Сила обнаруживается «в отношениях» и фиксируется в сознании как одна из фундаментальных идей, способных объяснить другие сложные идеи, как, например, свободу.
Лейбниц: Всякое тело всегда обладает движущей силой, более того - действительным внутренним движением, изначально присущим вещам. Эта первичная активная сила, которую можно назвать жизнью.
Ламетри: Материя содержит в себе оживляющую ее движущую силу.
Дидро: Сила, будучи атрибутом материи, проявляет себя в законах по-разному, в различных обличиях в зависимости от форм ее движения.
Кант: Материя наполняет пространство не просто благодаря своему существованию, а благодаря особой движущей силе.
Шеллинг: Феномен каждой силы есть материя.
Гегель: Движущаяся материя и есть сила. Понятие силы сохраняется. как сущность в самой ее действительности.
Бюхнер: Без силы нет материи - без материи нет силы.
Дицген: В онтологии сила есть материя, а в гносеологии - материя есть сила.
А. Бэттлер признает, что, хотя «все упомянутые философы так или иначе увязывали силу с материей и движением»6 и «приходили к выводу о существовании силы „внутри" самой материи как ее движущей основы»7, но все же «сила не стала философским инструментом познания»8. В заключении автор пишет: «Из моего определения онтологической силы - онтобии как атрибута бытия, который определяет его существование, - вытекает, что все материальное пространство обладает силой»9.
Синергетика, заявляя себя как учение о самоорганизации, тем самым подразумевает, что ее предмет, саморазвитие, существует. Но, допуская саморазвитие Вселенной10, мы должны признать, что сущее активно. И это свойство все более заявляет о себе как ведущий фактор эволюции. «Движущим фактором эволюции на всех уровнях можно признать активность», - утверждает известный эволюционист, историк и философ науки Ю. В. Чайковский11. И если активность действует на всех уровнях, то следует признать ее первичным свойством всего, из чего состоит мир, то есть материи (как понимал ее Аристотель). «В философском смысле активность представляет собой имманентно присущее материи свойство, ее атрибут», - утверждает Г. Я. Буш12. Все эти догадки настойчиво вели к радикальному решению, для принятия которого требовалась, однако, метафизическая смелость. И когда оно принято, складывается целостная картина материи.
Современная физика различает два самостоятельных вида материи: вещество, обладающее массой, и поле, обладающее энергией. Эта альтернативная парадигма обрекает биологию на метания между двумя полюсами. С одной стороны, продолжаются попытки объяснить феномен жизни на субстратной основе13. С другой стороны, сохраняются надежды на плодотворность концепции биополя14. Но «до сих пор отсутствует определение жизни, которое удовлетворило бы всех. Все, что мы можем, - это перечислить и описать те признаки живых систем, которые отличают их от неживых объектов»15.
Не поддаваясь ленинскому отчуждению материи от сознания, согласимся в понимании материи с Аристотелем. Тогда не так уж страшно допустить в составе материи еще одной компоненты, такой как сила, обладающая активностью. При этом представление о материи преодолевает бинарную альтернативность и обретает системную целостность16. Удивительно, что столь расхожее понятие физики так и не было удостоено чести стать философской категорией, хотя многие крупные философы упоминали силу с не меньшим уважением, чем движение и материю. «Очевидно, какая-то сила действует в мире, большая, чем мы сами. та сила, которая, собственно, и творит историю», - догадывался М. К. Мамардашвили17. Сопоставляя триаду материи вещество-сила-поле с семантической формулой системной триады рацио-эмоцио-интуицио18, мы видим, что сила оказывается в аспекте эмоцио, то есть там же, где активность, движение, жизнь.
Порождая новое, активная сила становится креативной. «Я не могу представить никакого порядка, никакого космоса, возникшего без участия творческого начала», - писал Б. С. Кузин19. «Познавая, наш разум не наблюдает, он формирует действительность. Мысль - самая мощная сила», - предрекал В. И. Вернадский20. Через активность проявляется внутренняя способность материи к саморазвитию. Любопытно, что о творческой способности сознания писал и Ленин, указав, что «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его»21. Не удивительно, что это место послужило предметом изощренной и мучительной спекуляции со стороны философов, заинтересованных в материалистической трактовке такой фразы (например, статья Цзэсюня «Является ли мыслью Ленина положение, что сознание творит мир?»22).
Архетип, претендующий, как и сила, на роль направляющего параметра порядка в гуманитарной сфере, ассоциируется с таинственным понятием стиля. Художественным стилем интересуются искусствоведы и дизайнеры, поведенческим - этологи и этнологи, творческим - психологи и философы. Но и биологи не обходятся без стиля. В творческой деятельности любого ученого тоже формируется свой стиль, столь же индивидуальный, как почерк. Труды В. И. Вернадского, Б. С. Кузина, А. А. Любищева различаются по стилю не меньше, чем по содержанию. Однако научные работы ценятся больше по результату, чем по стилю. И хотя красота изложения признается критерием правильности, но скорее все-таки подтверждающим, чем
определяющим. Если же говорить об ученых, работающих в сфере образования, то весьма любопытно, что наши воспоминания об учителях оказываются связанными, именно, со стилем преподавания, с их особенным умением научить пониманию.
Чем ярче личность, тем сильнее звучит голос стиля. Обратившись к этой проблеме, я обнаружил, что по ней существует богатая литература: А. Ф. Лосев, М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, М. С. Каган, Ю. В. Линник, Д. С. Лихачев и др. Но хорошего определения стиля я, к сожалению, не нашел. В зависимости от подхода это понятие трактовалось по-разному: принцип организации, инструмент упорядочивания, механизм регуляции, знак детерминации и т. д. Попытки характеризовать стиль через способы, методы, подходы, нормы, принципы, образцы, каноны и т. п. не привели к достаточно общей дефиниции этого «хитрого» понятия. Показателен в этом отношении апофатический поиск А. Ф. Лосева под знаком вопроса «Что не есть художественный стиль?». Оказывается, это не есть только его чувственный образ, не есть отвлеченная идея предмета, не есть просто только его форма, не есть прием, не есть структура произведения или его модель, не есть метод построения, не есть только природное явление или только явление искусства и много чего еще - не есть23. А что же он есть? А. Ф. Лосев связывает художественный стиль со смыслом, переработанным художником в чувственно-смысловой образ, который порождает не только понимание, но и сопереживание. Атом Демокрита, вода Фалеса, огонь Гераклита - образы, выразительно говорящие о стиле этих философов.
Проблема стиля очень походит на проблему целостности, тоже не решаемую через формализацию. Понимая стиль как целостность образной системы мыслительных и выразительных средств человека, мы тем самым связываем это понятие с характерными свойствами личности, со всеми способностями человека, образующими его как целостность. «Стиль - это сам человек», - смело заявил Жорж Бюффон на заседании Французской академии 25 августа 1753 года. «Стиль - это человек, которого нет, но который ищется, чтобы быть», - уточняет в наше время К. А. Свасьян24. О том же пишет и М. К. Мамардашвили: «Человек - это прежде всего постоянное усилие стать человеком, человек - это. состояние, которое творится непрерывно»25. Вся жизнь - самостановление через поиск, узнавание и совершенствование своего стиля. Таков путь самоосуществления. И человека, и этноса. Становление стиля - процесс асимптотический: совершенство приближается, но не достигается. Всегда остается недоопределенность, открывающая путь к бесконечности. И движение продолжается, совмещая, как говорил Гете, величайшее дерзновение с величайшим смирением.
В книге М. К. Мамардашвили «Классический и неклассический идеалы рациональности» мое внимание привлекли слова: «Необходимо. ввести онтологический принцип неполноты бытия»26. И беседуя однажды с К. А. Свасьяном, я стремился выяснить глубинную суть этого принципа. Допущение небытия, внебытия, инобытия снимало бы остроту вопроса, но меня это не устраивало. Можно было
бы также увидеть ответ в том, что «творение продолжается». Но мне казалось, что М. К. Мамардашвили имел в виду неполноту бытия как таковую. И тогда смысл этого принципа становится мучительно загадочным. Для меня эта загадка смыкалась с проблемой открытости, допускающей наличие неконтролируемых источников знания. И я продолжал мысленный поиск, рассуждая путем итераций.
Так, если допускать существование бытия, не охваченного мыслью, то можно говорить о неполноте мыслимого бытия. Нет, лучше так: Существует Вселенная, которую мы постепенно осваиваем мыслью, расширяя бытие (реальность). Или еще точнее: Вселенная осознает себя через человека, становясь тем самым бытием; и это процесс не раскрытия готовой Вселенной, а процесс ее становления. И если действительность есть актуально наличное бытие, то мир становится действительностью в ходе осмысления его человеком. Происходит осуществление сущности. Таков контекст жизни стиля. Выступая однажды с докладом «Асимптотичность человека», я закончил его словами: «Рационалист предпочитает иметь дело со счетной бесконечностью. Интуитивист полагает ее континуальной. Живой человек общается с бесконечностью асимптотической».
Понятия, образы, символы - три выразительных средства человека, соответствующих семантической матрице «рацио-эмоцио-интуицио»27. Место стиля, выражаемого образно, сгущается, как видим, в сфере эмоцио, где его роль аналогична роли научной парадигмы в сфере рацио. Однако тут надо иметь в виду не только индивидуальный, но и коллективный стиль, выражающий концептуальную систему, направление искусства, дух эпохи. Простираясь от личности до эпохи, стиль демонстрирует феномен масштабной инвариантности, указывая одновременно на ограничения фрактальных свойств. «Дано мне тело - что мне делать с ним, таким единым и таким моим?», - с удивлением вопрошал поэт «Народы - в такой же мере существа нравственные, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как отдельных людей воспитывают годы», - писал П. Я. Чаадаев28. «Монархии, как и республики, падают не по причинам экономическим, политическим, нет, гибнут от утраты стиля», - отмечает Ю. В. Давыдов29. Фрактальность бытия, выделяя масштабную инвариантность, помогает понимать общественные явления, судя по себе. Социальные структуры подобны правилам поведения человека30. Возникновение пассионариев подобно зарождению идей. Сети общения похожи на клубки мыслей.
В проекции на системную триаду синергетики «нелинейность-когерентность-открытость»31 видно функциональное родство стиля с фактором когерентности, занимающим ту же семантическую нишу (эмоцио) и превращающим взаимодействие элементов в параметры организации системы. Значит, стиль служит штурманом самоорганизации целостности. Если понятие параметра не ограничивать математическим смыслом, то эту роль могут играть и сугубо гуманитарные концепты. Г. Хакен, например, в качестве таковых рассматривает национальный характер, общественное мнение и даже моду32. Тогда и сам стиль, вырастая из архетипа, может
претендовать на роль направляющего параметра порядка, стягивая организующие силы, как аттрактор. В организационном процессе выстраивается форма отношений, структура связей. Самоорганизация происходит в пространстве отношений, которое богаче предметного и количественно, и структурно, и семантически. Так и стиль выражается не столько в вещах, сколько в отношениях, составляющих, кстати, язык когерентности. Формирование параметров соответствует возникновению понимания, постижения целостности системы. Этот процесс не ограничивается аспектом рацио, он захватывает человека в целом, неизбежно включая и стиль.
Выражая семантику формы, стиль является предметом морфологии. Но если строго ограничивать его сферой культуры, то придется отказать в этом свойстве всей той природе, которой культура не коснулась. Такое отношение к природе несет в себе следы высокомерия, породившего экологический кризис. Современная концепция коэволюции предлагает относиться к природе более уважительно, признавая за ней собственную стратегию развития, включающую феномен стиля. Замышляя работу о стиле как об эстетической трактовке органических форм, А. А. Любищев еще в 1918 году обнаружил, что «в природе несравненно больше красоты, чем полагалось бы, если бы строение организма преследовало только утилитарные цели»33. Развивая теорию органической формы, А. А. Любищев вполне допускал участие в эволюции номогенетического фактора, который отлично вписывается в современную синергетическую концепцию самоорганизующейся Вселенной. Да и у А. Ф. Лосева стиль не есть «только явление искусства».
Стиль не есть форма, но он придает смысл форме, так что если форма - знак, то, согласно Фреге, стиль - концепт знака. Знаковый подход - прерогатива семиотики. Однако в процессе самоорганизации происходят качественные изменения, для обозначения которых требуются динамические структуры, то есть семиодина-мика34. Популярность синергетики угрожает размыванием ее берегов, так что сама она как научное направление все больше нуждается в русле достаточной определенности, и предмет этой науки обязывает ее к самоопределению35. Но в предметном пространстве это русло не локализуется: самоорганизация нужна повсюду. Поэтому искать и формировать его приходится в ином пространстве, где ориентиры задаются скорее отношениями, чем предметами. Говоря о принципах, управляющих самоорганизацией, Г. Хакен специально подчеркивал, что «утверждения данной теории по сути связаны со структурными отношениями»36. Отвлекаясь от предметности, главные закономерности можно проследить на динамических структурах; законы самоорганизации находят выражение в структурной динамике форм37. И в поисках своего русла (стиля!) синергетика все больше становится семи-одинамикой38.
Теория знаковых систем начала осваивать динамические структуры только в конце прошлого века. Междисциплинарный методологический семинар по се-миодинамике работал в Ленинградском университете с 1980 по 1983 год. Он объ-
единил представителей самых разных специальностей: математиков и лингвистов, физиков и философов, биологов и педагогов. Общие закономерности возникновения, развития и отмирания естественных систем в знаковом представлении - так был определен предмет семиодинамики. Интерес к динамике синтеза целостных образований оказался мощным двигателем плодотворной деятельности творческого коллектива. В 1982 году в издательство ЛГУ был представлен сборник трудов семинара. Однако последующие годы прошли в борьбе семиодинамики за право на существование, и сборник смог появиться в свет только в 1994 году39.
Семиодинамика, как и синергетика, занимается изучением механизмов синтеза целостных образований. Небольшое различие состоит в том, что семиодинамика по предмету шире, так как не ограничивается процессами самоорганизации, а по методу несколько уже, так как ограничивается знаковым представлением. Но эта узость как раз и обеспечила быстрое продвижение в разработке методов, нужных для синергетики. Сходства между ними гораздо больше. Только судьба их сложилась по-разному. Семиодинамика, рожденная в своем отечестве, не нашла понимания и признания, а синергетика, изобретенная за рубежом, стала восприниматься как новое перспективное направление, способное возглавить смену парадигмы. История не слишком оригинальная, но в очередной раз пройденная и достаточно поучительная в своих деталях, тем более что сохранились документальные свидетельства этих не столь уж давних событий40.
Обращаясь к происхождению слов синергия, семиотика, динамика, мы обнаружим, что появились они очень давно. Современный же смысл терминов синергетика и семиодинамика складывался постепенно в конце XX века. При этом семиодинамика в России оказалась предтечей синергетики41. Когда Г. Хакен, предложивший термин «синергетика», ставил вопрос о существовании общих принципов самоорганизации независимо от природы отдельных частей системы, этот вопрос, по его собственному признанию, звучал тогда как-то неестественно и казался «притянутым за уши»42. Самоосознание синергетики произошло не сразу. Так, в России критическая масса была достигнута лишь в 1983 году (см., например, Гуриа Г. Т. «Юлий Александрович Данилов, каким я его знал»43), когда на конференции в Пущино произошла, так сказать, самопрезентация синергетики, как раз в то время, когда семиодинамика уже успела заслужить обвинение в «идеологической вредности» и своим упорным сопротивлением измотала идеологические власти, значительно их обессилив. Семиодинамика сыграла, таким образом, роль штрафной роты, очистившей минное поле предубеждений перед наступлением синергетики.
Символизируя глубинные архетипы, структурные формы видятся как знаки и, становясь понятиями, обретают смысл параметров порядка. Начиная этот путь как символы, они быстро ведут к образу, выражающему стиль. Еще на стадии интуиции представление о человеке часто складывается по одному характерному слову, жесту, поступку. Достаточно вспомнить образы, которые создали Олег Ефремов в
фильме «Три тополя на Плющихе», Евгений Урбанский в «Балладе о солдате», Олег Даль - в любой роли. Не менее сильно заявляет о стиле разящая фраза Андрея Платонова, дерзкая фантазия Сальвадора Дали, волшебная мелодия Моцарта. Стиль своеобразен, потому что выдает образ своей целостности. Задача образования - в том же русле: формирование внутреннего образа внешнего мира. В триаде выразительных средств человека «понятия-образы-символы» стиль доминирует через «эмоцио» образа, то есть там же, где динамика, сила, жизнь. И если биоэтнос, согласно Л. Н. Гумилеву, характеризуется поведением, то нооэтнос, возможно, будет характеризоваться стилем.
Примечания
1 Статья опубликована на сайте независимого интернет-проекта «Грани эпохи» в электронном журнале: Грани эпохи. 2011. № 47 дата публикации: 01.09.2011. URL: http://grani. agni-age.net (дата обращения: 01.07.2014). См. также созвучную публикацию автора в журнале «Метафизика» за 2012 год, № 8.
2 Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М, 1997. 576 с.
3 Баранцев Р. Г. Становление тринитарного мышления. М.; Ижевск: РХД, 2005. 124 с.
5 Буш Г. Я. О диалогической теории творчества // Современные проблемы теории творчества. М., 1992. С. 12-27.
6 Бэттлер А. Диалектика силы: онтобия. М.: УРСС, 2005. С. 67.
7 Там же. С. 289.
8 Там же. С. 68.
9 Там же. С. 289-290.
10 Jantsch E. The self-organizing universe: scientific and human implications of emerging paradigm of evolution. Oxford, 1980. См. также: Янч Э. Самоорганизующаяся Вселенная // Общ. науки и современность. 1999. №1. С. 143-158.
11 Чайковский Ю. В. Идея отбора опровергнута опытом: какой фактор движет эволюцию? // XX Любищевские чтения. Ульяновск, 2006. С. 112.
12 Буш Г. Я. О диалогической теории творчества // Современные проблемы теории творчества. М., 1992. С. 12-27.
13 Иваницкий Г. Р. XXI век: что такое жизнь с точки зрения физики // Успехи физ. наук. 2010. Т. 180, № 4. С. 337-369.
14 Любищев А. А., Гурвич А. Г. Диалог о биополе. Ульяновск: УГПУ, 1998. 208 с.
15 Реутов В. П., Шехтер А. Н. Как в XX веке физики, химики и биологи отвечали на вопрос: что есть жизнь? // Успехи физ. наук. 2010. Т.180, № 4. С. 394.
16 Баранцев Р. Г. Указ. соч.
17 Мамардашвили М. К. Сознание и цивилизация: тексты и беседы. М.: Логос, 2004. С. 35.
18 Баранцев Р. Г. Указ. соч.
19 Кузин Б. С. Из писем к А. А. Гурвич // Вопр. филос. 1992. № 5. С. 182.
20 Аксенов Г. П. Вернадский. М., 1994. С. 2З1, 353.
21 Ленин В. И. Конспект книги Гегеля «Наука логики» // Собр. соч. 4-е изд. М.: ГИПЛ. 1958. Т. 38. С. 204.
22 Цзэсюнь. Является ли мыслью Ленина положение, что сознание творит мир? // Вопр. филос. 2007. № 5. С. 85-98.
23 Лосев А. Ф. Проблема художественного стиля. Киев: Collegium, 1994. С. 283-285
24 Свасьян К. А. Послесловие // Белый А. Глоссолалия: поэма о звуке. М.: Еvidentis, 2002. C.
25 Мамардашвили М. К. Сознание и цивилизация: тексты и беседы. М.: Логос, 2004. C. 26.
26 Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984. 82 с.
27 Баранцев Р. Г. Указ. соч. 124 с.
28 Чаадаев П. Я. Статьи и письма. М.: Современник, 1989. С. 44.
29 Давыдов Ю. В. Бестселлер. СПб., 2004. С. 335.
31 Баранцев Р. Г. Имманентные проблемы синергетики // Вопросы философии. 2002. № 9. С. 91-101. См. также: Новое в синергетике: взгляд в третье тысячелетие. М.: Наука, 2002. С. 460477.
32 Хакен Г. Синергетика как мост между естественными и социальными науками // Синергетическая парадигма. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 106-122.
33 Материалы научного дневника А. А. Любищева // XXII Любищевские чтения. Ульяновск, 2008. Т. 1. С. 4.
34 Семиодинамика: тр. семинара. СПб., 1994. 192 с.
35 Баранцев Р. Г. Имманентные проблемы синергетики. См. также: Новое в синергетике. С. 460-477.
36 Хакен Г. Синергетика как мост между естественными и социальными науками // Синергетическая парадигма. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 107.
37 Чудов С. В. Морфодинамика - новая парадигма синергетики // Дельфис: ежегодник. 2006. С. 151-153.
38 Баранцев Р. Г. Семиодинамика как русло синергетики // Математика. Образование: материалы XV Междунар. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2007. С. 18-21.
39 Лосев А. Ф. Проблема художественного стиля. Киев: Collegium, 1994. 288 с.
40 Баранцев Р. Г. История семиодинамики: док., беседы, коммент. М.; Ижевск: РХД, 2006. 380 с.
41 Баранцев Р. Г. Семиодинамика как предтеча синергетики // Метафизика: век XXI. М.: Бином, 2006. С. 79-84.
43 Гуриа Г. Т. Юлий Александрович Данилов, каким я его знал // Данилов Ю. А. Причудливый мир науки. Саратов: Колледж, 2004. С. 31.
