Введение. О причинах гонений на христиан во II, III и начале IV века. Й период гонений на христиан Протоиерей Владислав Цыпин - Эпоха гонений - Очерки из истории Древней Церкви

Первое время христиане терпели преследования от императоров. Вот что пишет Энциклопедия «Христианство»: «Римское государство сначала выступало по отношению к христианству как страж законности и порядка, требуя от граждан подчинения государственным традициям Рима… Впоследствии оно принуждено было стать в положение самообороны… В эпоху империи формальная сторона римской религии получила своё завершение В КУЛЬТЕ ИМПЕРАТОРОВ. Непризнание официального культа влекло за собой обвинения в оскорблении величества… прежде всего императора, а в его лице всего римского народа… и обвинения в безбожии (…т.е. отрицании римской религии). Преступления эти влекли за собой тягчайшие наказания – обезглавление для привилегированных классов, сожжение, распятие, травля дикими зверями для низших… Впервые христиане подверглись гонениям при Нероне (54 – 68)… Гонение это было местным. Издание Нероном особого закона против христиан ничем не доказывается. Гонение при Домициане (81 – 96) было вызвано… особую роль сыграл при этом КУЛЬТ ИМПЕРАТОРА. Домициан сам называл себя deus et dominus [бог и господин]» , т. 1, с. 425.

Считается, что перед самой эпохой принятия христианства гонения вспыхнули с новой силой. Так например, «в 303 – 304… Диоклетиан последовательно издал четыре эдикта против христиан, в которых предписывалось разрушать церкви, сжигать священные книги христиан. Последние лишились всех прав, и, наконец, под угрозой пыток и казней все христиане обязывались участвовать в отправлении языческого культа… В 311 году со вступлением в императорскую коллегию Константина был издан общий указ о веротерпимости, а в 313 году миланский эдикт, изданный Константином и Лицинием, уравнял христианство в правах с язычеством» , т. 1, с. 426.

Обычно история гонений воспринимается следующим образом. Дескать, христианство было новой и непонятной верой для римских императоров. Они, мол, понятия не имели о Христе и не интересовались этим вопросом. Единственное, чего им хотелось, – чтобы христиане подчинялись римским законам и обожествляли личность императора. Христиане отказывались, поскольку это противоречило их вероучению. Возникали гонения. Однако, если обратиться к старым источникам, из них встают интересные подробности, заставляющие усомниться в правильности описанной картины. Сообщается, например, что римские императоры-«язычники» вмешивались в христианские споры и даже принимали участие в христианских богослужениях. Например, известно, что император Аврелиан участвовал в разрешении споров, возникших в христианской церкви. Так например, в рукописной Кормчей 1620 года содержится известие о самом первом христианском соборе, проходившем во времена «языческого» царя Аврелиана. Император Аврелиан, тем не менее, ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОВАЛ на этом ХРИСТИАНСКОМ соборе и помог решить спорный вопрос. Мы цитируем: «Во времяна Аврелияна царя Римскаго Павел Самосатский Б[о]жия града еп[и]с[ко]пъ, рекше Антиохийский, бысть начальника ереси. Христа бо истиннаго Б[о]га нашего проста ч[е]л[о]в[е]ка глаголаше… цареви Аврелияну стый (святой – Авт. ) собор помолися, и еже о Палове шатании возвести ему. Он же аще и еллин беаше, осуди противящагося единоверныхъ суду от тех отсечену быти собора. И тако изгнанъ бысть изъ церкве» , лист 5. См. рис. 7.1.

Рис. 7.1. Выписка из старинной Кормчей 1620 года, лист 5. Фонд 256.238 Отдела Рукописей Российской Государственной Библиотеки (г. Москва). Выписка сделана Г. В. Носовским в 1992 году.

Другой пример. «Летописец Еллинский и Римский» сообщает, что император Нумериан, будучи в Антиохии, пытался причаститься в христианской церкви. Однако епископ антиохийский Вавила отказал ему, за что был убит нечестивым императором. Вот текст: «И царствова Нумирианъ. И бо святый Вавуда епископъ в Антиохии, и грядыи с воины царь на пръсы, вниде присетить христианескь тайнъ. Абие срете святый Вавула и устави и, глаголя: "Сквернавь еси от жертвъ кумирскихъ, и не дам ти видети тайны Бога жива". И разгневася царь и повеле убити Вавупу и с ним трие младенци» , с. 265.

Перевод: «И царствовал Нумериан. И был Святой Вавила, епископ Антиохии. И когда шёл царь с войском на персов, вошёл причаститься христианских тайн. Тут же Святой Вавила встретил и остановил его, сказав: "Ты осквернён от жертв кумирам и не дам тебе видеть таинства живого Бога". И разгневался царь и повелел убить Вавилу и трёх младенцев с ним».

Итак, царь по дороге на войну заходит в христианскую церковь причаститься. Но епископ не пускает его и отказывает в причастии из-за поклонения «кумирам». Но ведь перед нами – обычная средневековая картина. В христианском государстве идёт церковный спор. Царь придерживается одного мнения в споре, епископ – другого. Между ними происходит столкновение в церкви. Епископ отказывает царю в причастии, указывая на его грехи. Царь казнит епископа. Таких случаев в средневековой христианской Европе известны десятки. Тут важно, что царь хочет причаститься, причём именно перед битвой, чтобы Бог помог одолеть врага. И отказ епископа приводит его в ярость. Неужели язычник «эллин», не имеющий никакого представления о Христе и не интересующийся христианством, будет так себя вести? Вряд ли. Возникает впечатление, что тут речь идёт не о гонении на христиан вообще со стороны чуждой религии, а о распре среди христианских течений. Возможно, далёких друг от друга, но всё-таки христианских. Борьба между которыми то затихала, то вспыхивала вновь. Как, собственно, и говорится о гонениях на первых христиан. Оно то затихало, то вспыхивало.

Приглядимся внимательней к основному поводу для гонений против христиан. Повод звучит достаточно ярко – ОТКАЗ ХРИСТИАН ПРИЗНАТЬ БОЖЕСТВЕННОСТЬ ИМПЕРАТОРА. Действительно, современная нам христианская церковь не допускает мысли, что царь может равнять себя с Богом. Напротив, для императоров, предшествующих Константину Великому, как известно, такая мысль казалась совершенно естественной. И они возмущались, если кто-то отказывался её признавать.

С другой стороны, как мы теперь понимаем, гонения на христиан должны были разворачиваться после XII века н.э. Но в XIII веке происходит Троянская война, когда византийская Империя (в то время ещё со столицей в Царь-Граде на Босфоре) раскололась, и её метрополия подверглась удару крестоносцев-ордынцев в качестве наказания на распятие Христа, см. главу 2. А XIV век – это уже эпоха великого = «монгольского» завоевания и первых царей-завоевателей Великой Империи. Она же – «античная» Римская Империя. Получается, что именно XIII – XIV века были веками гонений первых христиан в Римской империи. Но как мы уже неоднократно отмечали в наших книгах на основе многочисленных свидетельств, цари Великой = «Монгольской» Империи (она же «античный Рим») были уже христианами.

Возникает гипотеза, что христианство первых царей Империи и гонимое ими христианство (чья традиция в конце концов восторжествовала и дожила до наших дней) – это были две существенно разные ветви первоначального христианства.

ОГЛАВЛЕНИЕ

2. Гонение Траяна.

3. Гонение Марка Аврелия.

Гонение Траяна.

Гонение Траяна в начале 2 века (99-117 гг.) было первым систематическим гонением на христиан. Мы называем его систематическим потому, что оно вытекало из сознания опасности, какою грозило христианство твердости языческой римской империи. Этим гонение Траяна отличается от других гонений, бывших до этого времени и носивших характер случайности.

Траян не был каким-нибудь слабоумным, но жестоким тираном, который по своему слабоумию вынужден бывает уступить страстям толпы. Траян не был ни Нероном, ни Домицианом. Он был муж серьезного ума, поклонник философии своего времени, друг лучших людей века – Тацита и Плиния Младшего, был искусным политиком.

Поставив своей задачей снова поднять начинавшее дряхлеть римское государство, он был ревностным поборником язычества. Отсюда новая религия не могла ждать от него пощады. При том же, он был очень подозрителен ко всяким вновь возникающим обществам и союзам; он видел в них опасность для государственного благосостояния.

Траяном в начале царствования издан был указ против тайных обществ. Он имел отношение по преимуществу к области Вифинской в Малой Азии. Этот указ не имел в виду общества христианского. В Вифинии сильно процветала жизнь общественная: там любили торжественно проводить важнейшие семейные празднества, любили ежегодно праздновать принятие начальником его новой должности... На каждое такое событие созывалось множество гостей. Такие собрания Траян считал опасными. Ему казалось, что они могли служить зерном для заговоров политических. К ним то и имел отношение закон его о тайных обществах.

С другой стороны, Вифиния часто страдала от пожаров. Чтобы сколько-нибудь помочь беде, общество завело артели из людей простого звания, на обязанности которых было спешить тушением пожара, попросту сказать, учреждены были пожарные команды. Но Траян к таким невинным артелям относился с подозрением; ему казалось, что такие артели могли рождать беспорядки и возмущение в городах.

Итак, закон о тайных обществах ничуть не имел ввиду христиан, однакож на деле он был приложен и к христианам. Этим христиане обязаны усердию проконсула Вифинского, Плиния Младшего.

Плиний Младший принадлежал к лучшим людям своего времени, был хорошо образован, любил литературу и науку, но это не мешало ему или, лучше сказать, пособляло сделаться врагом христиан. Языческий ученый не мог оставаться равнодушным к христианам, которые низко ценили состояние языческой образованности.

Плиний принадлежал к коллегии авгуров, на обязанности которых лежало заботиться об интересах языческого жречества и языческой религии. Да и по душе Плиний был усердным почитателем богов римских; там и здесь он строит на свой счет храмы. Как чиновник, он был очень ревностен и желал быть на хорошем счету у императора.

Плиний назначен был в Вифинию главным образом затем, чтобы устранить многие беспорядки, накопившиеся здесь в правление прежних проконсулов. Плиний тотчас по вступлении в должность обратил внимание и на христиан, начал суд и расправу с ними.

Кто такое были, по его мнению, христиане и как поступал он с ними – все это обстоятельный чиновник подробно описал в своем донесении Траяну. Содержание документа следующее: великое множество христиан, обвиненных в нарушении указа о тайных обществах, представлено было пред Плиния. Плиний был в затруднении, как поступить в подобном случае; с одной стороны потому, что он никогда не присутствовал при делах этого рода, а законодательство давало лишь общие правила относительно религий новых, с другой стороны он был изумлен громадным числом христиан, ибо по его словам «таковых было множество всякого возраста и состояния, и обоего пола», и притом по сознанию Плиния зараза этого суеверия росла все более и более: «…храмы были покинуты, богослужение языческое забыто, жертвы почти ни кем не покупались».

Первым делом Плиния было разведать: что такое в самом деле были христиане. Он подвергает пыткам двух служительниц из христианского общества, которые звались диаконисами. Вероятно, он много рассчитывал на слабость женского пола. И однакож от них он не узнал ничего такого, что могло бы выставлять христиан в невыгодном свете.

Вся вина христиан заключается в следующем: «в определенный день – день солнца (воскресенье) перед рассветом они собирались вместе, пели гимны Христу, как Богу, обязывались друг пред другом чтобы не воровать, не любодействовать, не обманывать, и что: вечером они снова собирались для вкушения пищи простой и обыкновенной (Агапы)». Все это было успокоительно для римского чиновника; одно было из рук вон плохо: это – непоколебимая привязанность христиан к их религии. И Плиний, верный государственным идеям своего времени, находил: "Что бы такое ни было, что христиане исповедуют, – одно упрямство и непоколебимая непреклонность заслуживают казни". Это значит, что римский чиновник, смотря на религию, как на дело подведомственное государству, требовал со стороны христиан подчинения авторитету государственному в делах самой веры.

Плиний принимает строгие меры против христиан: он решительно требует от них отречения от своей веры, требует, чтобы курили ладаном перед бюстами богов и императора, совершали возлияние в честь их. В случае отказа поступать так, после троекратного, но тщетного приглашения последовать требованию, Плиний допускал смертную казнь относительно христиан.

Много было отступников от христианства, по уверению Плиния: запертые было храмы языческие отворились, жертвы снова запылали. Читая известие об этом факте у Плиния – нужно помнить: кто пишет. Пишет римский чиновник, который хотел выставить перед императором особенную ревность в исполнении своих обязанностей. Конечно, отступники могли быть, но едва ли их было много: ведь это была первая пора христианства, когда ревность по вере была изумительно сильна.

Ответ императора был краток: он воспрещает отыскивать христиан наравне с другими преступниками путем полицейским; за ними не должно быть поисков; но если они будут представлены на суд и уличены, они должны быть наказаны, но как? На это Траян отказывается дать ответ, находя, что случай случаю рознь. Впрочем, смертная казнь была обыкновенным наказанием в подобных случаях. Ответ императора Плинию составлен в форме указа, и он и составил первый закон против христиан.

Закон Траяна в сущности был чрезвычайно жесток. Закон дает прямой ответ на вопрос: есть ли христианство само по себе преступление? И ответ дается утвердительный. «Доказанный христианин подлежит казни», по этому указу.

Жизнь христианина оставалась в постоянной опасности. На него мог донести нищий, которому он отказал в подаянии, кредитор, которому он не заплатил в срок, беспорядочный юноша, которому он отказал в руке своей дочери, дурной сосед и т.д. Христианин косвенно лишился возможности прибегнуть с жалобой в суд на какого-либо обидчика, потому что обидчик всегда мог в отмщение указать на христианство обвиняющего.

После этого весьма справедливо замечание Евсевия (3,33) по поводу указа Траянова: "Людям, которые желали делать зло христианам, открывалось после этого указа много к тому поводов. В одних странах чернь, в других правители могли устроять против христиан гонения".

Скажем об актах мученических, сохранившихся до нас от времени гонения Траянова. Таких актов не много, и они, к сожалению, не стоят ни в какой связи с указом Траяна.

Во времена Траяна потерпел мученическую кончину Симеон, второй епископ Иерусалимский, вероятно, брат апостола Иакова, так называемого брата Господня; полагают, что Симеону было уже 120 лет. Он обвинен был какими-то еретиками в том, что он был христианин и потомок Давида, следовательно был презрителем римской религии, – обвинен был и представлен на суд палестинского проконсула Аттика; в продолжение многих дней мужественно вынес различные мучения, и, наконец, был пригвожден ко кресту.

До нас сохранилось несколько древних редакций или актов св. Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского.

Вероятно, Игнатий был арестован в Антиохии по распоряжению местного проконсула по обвинению в приверженности к христианству, как глава тайного общества, а, как известно, тайные общества запрещены были Траяном. Он был осужден и приговорен к растерзанию зверями. Из Антиохии глава христианского общества для исполнения приговора пересылается в Рим.

Переправление осужденных на съедение зверями из провинций в Рим для услаждения римлян было делом обыкновенным. (О Траяне известно, что при нем гладиаторские игры и травля зверей в Риме приняли колоссальный размер. По завоевании Дакии в 107 году праздник в честь события продолжался 123 дня и состоял из зрелищ кровавого свойства.)

В течение пути Игнатий пишет несколько посланий. Между ними замечательно послание в Рим к тамошним христианам, в котором он увещевает их не препятствовать его мученической кончине. Он преисполнен был жажды мученичества и ничего не опасался, как того, чтобы что-нибудь не воспрепятствовало исполниться его желанию соединиться с Христом. Этой жаждой дышат все его послания. «Я пшеница Божия, говорит он, и измелют меня зубы зверей, чтобы я сделался чистым хлебом Христовым».

Игнатий боялся со стороны римских христиан чего-то такого, что воспрепятствовало бы ему восхитить мученический венец. В послании к римлянам он пишет: «Боюсь вашей любви, чтобы она не повредила мне, потому что вам легко то, что вы хотите сделать, а мне трудно достигнуть Бога, если вы пожалеете меня». В другом месте того же послания: «Сказываю, что добровольно умираю за Христа, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви».

Игнатий переправляется в Рим достаточно длинным путем. Арестантов, по крайней мере не важных, переправляли по империи не с нарочитым конвоем, а пользовались для переправы различными случайными обстоятельствами.

Путешествие Игнатия было очень свободно. Игнатий долго оставался в Смирне, где свободно виделся с епископом Смирнским Поликарпом; принимал многие депутации от других христианских общин, которые являлись подкреплять исповедника и насладиться его беседой. Здесь, в Смирне, он писал свои послания к различным церквам.

Когда Игнатий высадился в гавани, называвшейся Порт, он отправился в Рим. По дороге и в самом Риме его встретили римские христиане с радостью и печалью, с радостью, потому что удостоились видеть богоносца, и печалью, потому что знали, какой жребий ожидает его в столице. Некоторые из христиан не оставляли однако же надежды на освобождение исповедника, о чем ранее знал Игнатий, они хотели достигнуть того, чтобы исповедник был пощажен. Но Игнатий со слезами умолял их, чтобы они никак не препятствовали ему совершить свое течение и соединиться с Богом. После того христиане преклонили колена, а Игнатий произнес молитву к Богу. По окончании молитвы он отведен был в амфитеатр и предан зверям, которые тотчас растерзали его. Остались только твердые части его тела, которые потом и перенесены в Антиохию.

К числу мучеников Траянова времени некоторые историки присоединяют еще Климента, епископа Римского. Хотя нет оснований сомневаться, что Климент скончался мученически и именно при Траяне, но ничего нельзя сказать достоверного об обстоятельствах, при каких это произошло.

Гонение Марка Аврелия.

После царствования Траяна проходит целое полустолетие, в которое мы не встречаем новых законодательных мер против христиан. Лишь царствование знаменитого философа-императора Марка Аврелия (161-180 гг.) повторило в этом отношении царствование Траяна.

Марк Аврелий – философ-стоик, – и гонение на христиан с первого раза представляется каким-то странным сочетанием. Историк Капитолин говорит: «Во всем он показывал великую умеренность, удерживая людей от зла и побуждая к добру… Он старался за каждое преступление налагать меньшее наказание, чем какое положено по закону». Гуманность его была всем известна. Он избегал всякого проявления жестокости.

Спрашивается: чем объяснить, что Марк был гонителем христиан и гонителем жестоким?

Марк Аврелий по своему религиозно-умственному строю представлял собой странное смешение идей философских с грубым суеверием. Язычество и философия равно для него были дороги. Марк Аврелий был в одно и тоже время и жалким суевером, и возвышенным философом. Он прямо верил в реальность языческих богов и их явлений. Если так доверял Марк языческой религии, то понятно, он не мог равнодушно смотреть на новую религию.

При всем том, впрочем, языческое религиозное настроение Марка было второстепенной причиной к гонению на христиан. В Марке философ брал верх над язычником. Стоическая философия в лице Марка образовала такую школу, которая была безмерно горда, имела притязания снова воскресить древний мир. На этом пути эта школа встретила презираемую секту христиан, которая делала успехи, каких не могла ожидать стоическая школа. Секта парализовала влияние школы!

Марк не признавал законным стремления человека решать проблемы, которые не имели прямого приложения к жизни. Между тем каждый христианин искал разрешения вечных проблем о Боге, мире, человеке. Уже с этой точки зрения Марк не мог понимать христианства, смотрел на него враждебно.

Частности учения христианского тоже были неудобоприемлемы для его стоического миросозерцания. Центральная истина христианства – искупление – была совершенно чужда мысли Марка Аврелия. Марк учил, что человек должен искать помощи во всех случаях только в самом себе, в своих силах.

Марк не признавал никакой необходимости в прощении грехов человеку со стороны Божества, в чем состояла практическая сторона искупления; потому что Марк не признавал грехов против Бога: «Кто грешит, говорит он, грешит против самого себя».

Наконец Марк презирал христиан за их живое стремление к мученичеству. Для него мудрец – это человек без стремлений, без порывов, без восторгов, без воодушевления.

Между тем христиане с воодушевлением и восторгом встречают и идут на смерть. Для Марка это не более, как суетное хвастовство. Так враждебно сталкивалась философия Марка с христианством.

Но это еще не все. Марк должен был гнать христиан, как государственный муж, верный идеям своей империи. Может быть, ни один государь 2 и 3 века не был более исполнен языческой идеей о государстве и его правах в отношении к подданным, ни один не презирал более его права индивидуальной свободы совести, чем Марк.

«Цель разумного существа – говорит Марк – это подчиняться законам государства и древнейшему государственному устройству». Никакое отделение себя от общегосподствующих интересов не должно быть терпимо – хотел сказать он.

Всякое стремление к индивидуальной свободе, будь то в общественной жизни, будь то в религии, есть государственное преступление. Это идея чисто римская. Но эта идея должна была сделаться опасной для христианства.

Христиане во всем и всегда давали знать, что они граждане нового религиозного общества, не имевшего ничего общего с религиозным устройством и направлением государства римского, и за это должны были расплачиваться своей кровью, своей жизнью.

Гонение Марка производилось по именному императорскому приказанию, утвердившему гонение на христиан. Апологет Мелитон Сардийский свидетельствует: «Вышли новые указы, которыми преследуется род людей богобоязненных»; по характеру своему, эти указы он называет столь жестокими, что их «не заслуживали бы и неприязненные варвары» (Евсевий 4,26).

Чтобы составить себе более ясное представление об указах Марка и самом гонении – нужно собрать характеристические черты гонения, как они указаны у христианских писателей. Черты гонения Марка новы в сравнении с гонением Траяна. Вот эти черты:

1) Правительство не только приказало хватать христиан, но приказывало отыскивать их, если они скрывались. Теперь «сыщики, по свидетельству Евсевия, употребляли все старание к отысканию христиан».

2) Правительство не хотело наказать христиан как каких нибудь преступников, а желало именно обращать их во что бы то ни стало снова к язычеству. Поэтому разрешены были пытки самые различные. Христиан устрашали зверями, их сажали в мрачные убийственные тюрьмы, растягивали ноги на деревянных колодах. (Евсевий 5.1). Только после всех этих истязаний исповедников предавали смерти.

3) Поощрялись доносы на христиан: т.е. не те только из христиан привлекаемы были к суду, кто объявляли себя христианами, но и те, кто скрытно были христианами. Доносчиков на христиан явилось многое множество. Ибо правдивым доносчикам обещано было хорошее вознаграждение, состоящее в получении имения обвиняемого.

4) Отрекшихся от христианства продолжали морить в темницах. У Евсевия говорится: «Взятые под стражу при наличии гонения и отрекшиеся от Христа были также заключаемы в тюрьму и претерпевали мучения; отречение не приносило им никакой пользы. Исповедовавшие себя тем, чем они были, – христианами, заключаемы были, как христиане, не обвиняясь ни в чем более, напротив, отрекшиеся содержались, как человекоубийцы и беззаконники» (Евсевий 5.1). Это происходило потому, что христиан кроме христианства обвиняли еще в разных самых страшных преступлениях, какие возводила на них народная толпа.

5) Обвинение и преследование христиан как преступников на основании народной молвы. Языческие власти заставляли слуг давать показания против христиан-господ. Эти слуги – язычники, боясь мучений, возводили на христиан «много такого, по словам Евсевия (5:1), чего нельзя ни выразить ни помыслить...»

Обращаемся к мученическим актам, сохранившимся до нас от времен гонения Марка Аврелия. Таких актов не много, но тем драгоценнее они. Первое место между ними занимают мученические акты Поликарпа, епископа Смирнского. Кончина Поликарпа относится учеными к 166 г. Эти акты – не что иное, как собственно послание церкви Смирнской, извещающее прочие церкви о мученической кончине епископа Смирнского и других христиан одновременно с ним. Такими мучениками вместе с Поликарпом были 11 филадельфийцев.

Когда наступило гонение, Поликарп хотел было оставаться в городе Смирне, но христиане убедили его, чтобы он скрылся в деревню, из этой деревни он потом укрывался в другое место. Здесь наконец и нашли его сыщики. Для открытия места нахождения Поликарпа они схватили двух рабов Поликарпа, подвергли одного из них пытке и таким образом выведали о месте, где находился исповедник. Когда сыщики открыли епископа Смирнского, он не устрашился, а приказал накрыть стол и угостить их, сам предался молитве. Затем на осле он отправлен был в город Смирну. На дороге ему встретился главный начальник полиции, посадил его к себе в экипаж и начал уговаривать его отречься от христианства. Когда же христианский епископ не внимал его убеждениям, полицейский начальник вытолкнул его из экипажа, так что исповедник повредил себе ногу, но бодро дошел до города. Затем он приведен был в амфитеатр для допроса проконсулом. Проконсул всячески старался побудить его к отречению от Христа, указывал на седину, грозил зверями, призывал одуматься. На все это Поликарп отвечал: «Мы не меняем лучшего на худшее: хорошо менять только зло на добро». «Вот уже 86 лет я служу Господу». Тогда герольды троекратно провозгласили вслух всем: «Поликарп объявил себя христианином». После этого народная толпа обратилась к распорядителю общественными зрелищами с требованием, чтобы Поликарп был отдан зверям на съедение в амфитеатре. Но он отказал в этом толпе, так как бой с зверями уже кончился. Очевидно, что в это время совершался какой-то языческий праздник в Смирне, в продолжение которого происходили кровавые игры амфитеатра. Тогда народ потребовал, чтобы Поликарп живой был сожжен. Это требование не встретило противодействия в начальстве. Сложен был костер, на нем распростерт мученик; Поликарпа хотели было пригвоздить к дереву, но так как он объявил, что он и без гвоздей останется неподвижен, то его только связали на костре. Костер наконец был зажжен, но тело мученика сопротивлялось разрушительному действию огня. В виду этого один из служителей казни подошел к мученику и пронзил его мечом. Кровь утушила пламя огня. Наконец, язычники сожгли тело Поликарпа, и христианам оставалось только собрать кости и пепел от него, что они и сделали, а также Смиряне постановили воспоминать день его мученической кончины.

Другим замечательным церковно-историческим документом, относящимся к временам гонения Марка Аврелия, служат мученические акты Лионских и Вьеннских христиан в Галлии.

Акты открываются тем, что в самых ужасных чертах описывают народную ненависть к христианам. В них говорится: «Мало того, что для нас закрыт был в ход в дома, бани, народные площади, нам нельзя было показываться в каком бы то ни было месте». Народ неистовствовал при появлении христиан, прибегал к побоям, бросал камнями, грабил, хватал и влачил христиан по улицам. Первомученики не скрывались, а готовы были перенести все за веру. Затем документ с подробностью передает сказание о мужестве и терпении исповедников среди допросов и пыток. С особенным воодушевлением акты говорят о рабыне Бландине, за которую все боялись, как бы она, по своей немощи, не отреклась от Христа, но которая однакож показала себя даже мужественнее мужей. «Бландина, говорят акты, исполнилась такой силы, что самые мучители ее, сменявшие друг друга и всячески мучившие ее с утра до вечера, наконец утомились, изнемогли и признали себя побежденными, потому что не знали уже, что более делать с нею».

Как дело, достойное памяти потомства, акты обозначают поведение при допросе Санкта, диакона Вьеннского. «Между тем, как язычники – говорят акты – удручали исповедника продолжительностью и тяжестью пыток, он с твердостью противостоял им, так что даже не объявил ни своего имени, ни народа, ни города, откуда он, ни того, раб ли он или свободный, но на все эти вопросы отвечал только: «Я христианин». Это ожесточило мучителей, и они так тиранствовали над мучеником, что «все тело его сделалось раною и язвою, все стянулось и потеряло человеческий образ».

Во второй части актов рассказывается о мученической кончине исповедников. Продержав известное время в темнице, исповедников снова подвергли пыткам и наконец предали смерти. Так как подоспела ярмарка в Лионе, во время которой здесь открывался амфитеатр и производился бой зверей, то большая часть мучеников была отдана на растерзание зверям в амфитеатре. В принятии мученической кончины между другими особенно прославились мужеством Санкт и Бландина. Бландина предстает пред глазами читателя с мальчиком Понтиком, лет пятнадцати, братом своим. Понтик, не смотря на свои отроческие лета, перенес с воодушевлением все муки, среди которых и испустил дух. Сама Бландина, по словам актов, пострадав под ударами бичей, под челюстями зверей, на раскаленной сковороде, наконец была опутана сетью и брошена волу. Животное долго бросало ее вверх, и среди таких мучений она скончалась.

Акты в заключение указывают на глубокое смирение мучеников: «Несмотря на то, что они претерпели всевозможные мучения, и сами они не назывались мучениками, и нам не позволяли себя называть этим именем; напротив негодовали, если кто в письме или разговоре называл их мучениками. «Мы только слабые и смиренные исповедники», говорили они сами о себе и просили братий молиться за них.

Акты своим повествованием направляются против монтанизма, который в это время уже довольно распространяется в Малой Азии. Монтанисты не признавали своими братьями падших во время гонений, то есть поколебавшихся в вере, чуждаясь таких. Напротив, акты говорят о галльских мучениках, что они «не превозносились над падшими», – этим давался урок гордому монтанизму.

Далее, мотанисты учили, что нужно всячески домогаться мученической кончины. Поликарп, по их воззрению, не осуществлял идеала истинного христианина. Им могло представляться зазорным, что Поликарп сначала позволил себе укрываться от гонений. Напротив галльские мученики только тогда являются на суд, когда их требует толпа или проконсул, или к тому побуждает польза братий.

Затем монтанисты, если им удавалось потерпеть истязания за имя Христово, любили величаться прозвищем мучеников. Напротив галльские мученики чуждались подобного наименования, как неприличного человеку и принадлежащего единственно Христу.

Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом

Часть первая

Введение. О причинах гонений на христиан во II, III и начале IV века

Причины эти троякого рода. 1) Государственные: языческие идеи государства; государство считало себя вправе полновластно распоряжаться всею совокупностью жизни граждан; и религия, и все ее касающееся было подчинено государственной власти; открытое стремление христиан выйти из под государственного контроля в своей религиозной жизни и убеждениях; заявления в этом смысле христианских писателей (Тертуллиана, Оригена, Лактанция); столкновение указанного рода воззрений - языческих с христианскими, - и преследование христиан. 2) Религиозные, или религиозно–политические: препятствия для утверждения христианства среди собственно т. н. римских граждан, - ревностное охранение римским правительством исключительных прав отечественной религии, - невозможность для христианства утвердиться среди римских граждан на тех условиях, на каких проникали сюда чуждые религии;"Культ цезарей"и опаснейшие его последствия для христиан; почему христианство не могло воспользоваться той толерантностью, какою пользовались религии иностранных народов? 3) Общественные: недовольство (римского) императора как первого члена общества христианами; ненависть к ним языческих философов и ученых, и административных классов, вражда к ним же языческих народных масс; в чем выражалось вышеуказанное общественное нерасположение язычников к христианам? - Резюме: о причинах гонений христиан. - План и задачи исследования гонений на христиан

Отношение правительственной римской власти к распространявшемуся среди Империи обществу христианскому выразилось во II, III и начале IV века, как известно, в гонениях на христиан. Чтобы понять надлежащим образом свойства и характер этих преследований, нужно наперед строже изучить самые причины их.

Причины эти троякого рода: 1) Государственные. Правительством замечена была несовместимость христианства с идеями о государственной власти, какие лежали в основе римского государства. Христианство своими требованиями шло вразрез с тем, что составляло сущность представлений о государственной власти и ее отношениях ко всем сторонам жизни граждан. 2) Причины религиозные, хотя и не в чистом их виде. Именно несовместимость христианства с установившимися отношениями римского правительства к своей собственной религии и культам народов иноземных. Христианство не могло ожидать в отношении к себе терпимости со стороны римского правительства, потому что оно, христианство, явилось враждебным для интересов отечественной религии римской и по своему существу стояло вне круга миролюбивых фактических отношений, в какие поставляло себя правительство к другим религиям - не римским. 3) Общественные. Несовместимость христианства с общественными требованиями языческого Рима. Христиане не хотели признавать для себя обязательными иных из общественных требований правительства, а правительство не могло извинить подобного уклонения от общественных требований со стороны последователей новой религии.

I. Христианство со своими принципами являлось несовместимым с господствующими языческими идеями о государственной власти. Что это значит? Это значит, что установившемуся веками взгляду языческой государственной власти касательно безусловного господства ее во всех сферах человеческой деятельности противопоставлен был от христианства взгляд, в силу которого из под эгиды этой власти отторгалась целая область деятельности человеческой - область религиозной жизни человека. Языческая древность чужда была идей о свободе убеждений в деле религии и совести, о свободе сообразно со своими наклонностями избирать род и образ религиозного поклонения. Языческая идея государства заключала в себе право полновластного распоряжения всею совокупностью жизни граждан. Все, что тесно не связывало себя с этой идеей, все, что хотело жить и развиваться, не служа целям государственным, - все это было непонятно для древности, чуждо ее духу. Отсюда религия и все религиозное были подчинены государственному интересу. Самые великие умы древности ничего не знали о самостоятельности религиозной, о религии и религиозности, не подчиненных государству. Платон в своем"Идеальном государстве"с решительностью объявлял, что в государстве каждый получает возможность исполнить свое назначение и достигнуть полной меры своего счастия и благополучия, и вследствие этого Платон дает государству такую власть над человеком, при которой не остается никакого места ни для личной, ни для религиозной свободы. По мнению другого великого мыслителя древности - Аристотеля (в"Политике"), человек есть существо исключительно политическое, и жизнь государственная есть все для него. Замечательнейший римский мыслитель, Цицерон, говорит также:"Государство родило нас и воспитало для того, чтобы лучшие и высшие силы нашей души, разума и рассудка употреблять в свою собственную (государственную) пользу, а в нашу личную пользу оставлять столько, сколько будет оставаться за удовлетворением его собственных нужд"*. Римское государство было лишь осуществлением этих идей древности. Государство у римлян было тем средоточием, из которого выходили, около которого вращались и к которому снова неизбежно возвращались все мысли и чувства, верования и убеждения, идеалы и стремления народа. Оно было единственно высшим идеалом и путеводною звездою, которая в качестве высшего рока (Fata Romana, Dea Romana) давала направление всем силам народной жизни и сообщала определенный смысл и характер склонностям и действиям отдельного человека. Оно было как бы божеством, и все, что стояло вне отношения к государству, было бесполезно, незаконно. Поэтому и самая священнейшая вещь - религия - была одной из функций государственной власти. Власть ведала религию как мир и войну, как подати и повинности, как управление и полицию. В римском государстве ведение дел религии и надзор за религиозным положением народа сначала поручался сенату, а потом присоединился к атрибутам императорской власти. Все императоры Рима, начиная от Августа, были в то же время верховными первосвященниками; император в то же время именовался и Pontifex maximus. Словом, религия в римской империи не имела ни малейшей самостоятельности, она находилась под строгим контролем государственной власти. Отсюда религиозный строй составлял часть государственного строя, и религиозное право - sacrum jus - было лишь подразделением общего права - publicum jus. Поэтому то Варрон различает theologia philosophica et vera, далее - theologia poetica et mythica и, наконец, theologia civilis**. Характеристично последнее выражение, определяющее положение религии в римском государстве, - theologia civilis. Оно должно быть переложено на наш язык выражением: государственное богословие.

______________________

* De republ. I, 4.

** Augustin. De civitate Dei, VI, 5.

______________________

Что же теперь христианство?.. Христиане открыто заявляли стремление выйти из под государственного контроля в своих религиозных убеждениях, в своей религиозной жизни. Они заявляли, что человек, подчиненный государственной власти в других отношениях, свободен от подчинения этой власти в сфере религиозной. Эта мысль о существенном различии между гражданскою (языческою) и религиозною (христианскою) деятельностью, мысль о нетождестве их была принципом, которым руководилась юная церковь Христова. Вера христиан не отторгала их от обязанностей относительно государства, но это дотоле, пока законы государственные, авторитет государственный не решались вмешиваться в дела их веры и исповедания. Поэтому христиане и своею жизнью, и голосом апологетов требовали от государства свободы совести, свободы выражать независимо от предписаний государства свою религиозность. Они хотели жить в этом отношении без контроля государственного, но этого не признавала государственная власть и признавать не хотела. Апологет II века Тертуллиан заявляет пред римским правительством, что каждый человек есть существо свободное,"всякий может располагать собою, так же точно волен поступать человек и в деле религии". Тертуллиан говорит:"Право естественное, право общечеловеческое требует, чтобы каждому было предоставлено поклоняться тому, кому он хочет. Религия одного не может быть ни вредна, ни полезна для другого"."Принуждать свободных людей приносить жертвы - значит оказывать вопиющую несправедливость, делать неслыханное насилие. Какое безрассудство - хотеть заставлять человека воздавать Божеству почести, которые и без того он должен был бы воздавать ради своей пользы! Не вправе ли он сказать: не хочу я, чтоб Юпитер мне благоприятствовал! Что вы тут мешаетесь? Пусть Янус сердится на меня, пусть обращает ко мне лицо, какое ему угодно!"* Тот же Тертуллиан говорит:"Какое зло моя религия приносит другому? Это противно религии принуждать к религии, которая добровольно принимается, а не посредством принуждения, потому что всякая жертва требует согласия сердца. И если вы принуждаете нас приносить жертвы, то этим однако же не достигается никакого чествования ваших богов, потому что в вынужденных жертвах они не могут находить никакого удовольствия, это значило бы, что они любят насилие"**. С этим вместе у Тертуллиана соединяется требование, чтобы римская власть отказалась от тех прав в деле религиозных убеждений, какие она присваивала себе доселе:"Итак, позвольте одним поклоняться истинному Богу, а другим Юпитеру, одним поднимать руки к небу, а другим к жертвеннику, одним приносить в жертву Богу самих себя, а другим козлов. Берегитесь, чтобы не показать некоторого рода нечестия, когда вы отнимаете свободу богопочитания и выбор божества, когда вы не позволяете мне поклоняться Богу, Которому я хочу, и станете принуждать меня поклоняться такому богу, которому я не хочу. Какой Бог потребует себе насильственных почестей? И человек их не пожелает"***. В этих словах Тертуллиан ясно высказывает мысль, что христианство решительно не признает за языческим государством права санкции в делах религии, - мысль, которая шла вопреки всем традициям Рима. Со всею силою непоколебимости в убеждениях развивает ту же мысль другой великий апологет древности, Ориген, в III веке. Он открыто заявляет себя ратоборцем нового высшего принципа христианского, в противоположность установившемуся принципу, которого держалось государство римское."Мы имеем дело, - говорит он, - с двумя законами. Один закон природы, виновником которого есть Бог, другой закон писанный, которые дается от государства (городов). Если они согласны между собой, должно одинаково соблюдать их. Но если естественный, божественный закон повелевает нам то, что расходится с законодательством страны, то должно это последнее - законодательство страны - оставлять без внимания; и, пренебрегая волею человеческих законодателей, слушаться только воли божественной, какие бы ни соединялись с этим опасности и труды, даже если бы пришлось потерпеть смерть и посрамление. Мы, христиане, признавая естественный закон (или, что то же, закон совести) высшим божественным законом, - мы стремимся соблюдать его и отвергаем законы нечестивые"****. Христианский апологет начала IV века, как бы подводя итоги тех требований, с которыми выступили христиане в эпоху гонений, говорил:"Нет ничего свободнее религии, и она совершенно уничтожается, как скоро приносящий жертву бывает к этому принуждаем"*****.

Гонения Траяна начинают 2-й период гонений на христиан. Этот пери­од характеризуется тем, что христиане для правительства окончательно выступают под своим самостоятельным именем. Связано это, во-первых, с тем, что 70 г. фактически является концом иудеохристианства, а, во-вторых, с тем, что христианство заметно распространяется. Появляются новые христианские центры, например Лион, в Галии и Карфаген, в Северной Африке. Правительство формулирует для себя политику в отноше­нии христиан.

2-й век вошел в историю как эпоха Антонинов. Эта эпоха получила свое название по фамилии правящих императоров. Это Нерва, Траян, Адри­ан, Антонин и Марк Аврелий. В силу сложившихся обстоятельств большинс­тво из них не имело собственного потомства, и они назначали себе преем­ников. В большинстве случаев выбор был удачным. Век Антонинов стал пе­риодом расцвета Римской империи и временем благоденствия ее населения. Антонины оказались честными, благородными людьми, прекрасными воинами и администраторами. Однако, в отношении христиан многие из представи­телей этой династии открывали гонения. Связано это было с тем, что, как я уже говорил, христианство к этому времени уже стало представлять угрозу для язычества - духовному базису империи.

Как уже мною упоминалось, после императора Домициана в гонениях на христиан наступает затишье и возобновляется оно уже в век Антонинов при Траяне. Траян был одним из наиболее талантливых представителей фа­милии Антонинов. До своего избрания преемником Нервы он прославился своими военными успехами, а по избрании оказался прекрасным админист­ратором. Мы говорили об известном запросе, посланном в 111 г. губерна­тором Вифинии Плинием императору Траяну. Вот его содержание: "Для меня обычно, Государь, обращаться к тебе с вопросом о том, что возбуждает во мне недоумение. Ибо кто может направить меня лучше, когда я медлю, или научить, когда я оказываюсь незнающим? Я никогда не присутствовал на христианских процессах; поэтому не знаю, что именно и в какой степени подлежит тут наказанию и является предметом расследования. Я находился в немалом затруднении а) придавать ли какое-нибудь значение различию возрастов, или же несовершеннолетние не должны быть отличаемы от взрослых, б) давать ли раскаявшимся прощение, или тому, кто был христианином, и отречение не приносит пользы, в) подвергать ли христиан наказанию за самое имя, помимо каких-либо преступлений, или же за преступления, стоящие в связи с именем. Я между тем поступал следующим образом с теми, о которых мне доносили как о христианах. Я допрашивал их, христиане ли они, когда они сознавались, я спрашивал их во второй и третий раз, угрожая казнью; тех, которые упорствовали, приказывал отвести на смертную казнь. Ибо я не сомневался, что каково бы ни было то, в чем они сознавались, во всяком случае, уже их упорство и непреодолимая раскаянность заслуживают казни. Других подобных же безумцев, так как они были римские граждане, я предназначил к отсылке в Рим. Как только началось дело, как это бывает обыкновенно, обвинение приняло сложные и разнообразные виды. Подан был анонимный донос, и в нем перечислены имена многих, которые заявили, что они не христиане и никогда не были христианами. Когда они вслед за мною обратились с воззванием к богам, воздали поклонение твоему изображению, которое для этой цели я приказал принести со статуями богов, чрез воскурение перед ним фимиама и возлиянием вина, и когда сверх того произнесли проклятие на Христа (действительных христиан говорят нельзя принудить ни к одному из этих действий), я нашел возможным отпустить их. Другие, поименованные в списке, признались, что были прежде христианами, но теперь уже не принадлежат к ним; одни перестали быть христианами за три года перед тем, другие несколько раньше, некоторые даже лет двадцать тому назад. Все они почтили твое изображение и статуи богов и прокляли Христа. По их словам, вся вина их или заблуждение состояла в том, что они сходились в известные дни, рано утром, вместе и пели песнь Христу, как Богу; но к тому, чтобы не красть, не грабить, не прелюбодействовать, быть честным, возвращать вверенные залоги; после этого они расходились и затем собирались снова для вкушения пищи, обычной однако и невинной; впрочем, и это перестали делать, когда я своим эдиктом, согласно твоему повелению, запретил гетерии. В виду этого я счел тем более необходимым допросить под пыткою двух служанок, которые назывались ministrae, чтобы узнать, что тут есть истинного. Но я не нашел ничего другого, кроме суеверия грубого и безмерного. Поэтому, отложив дальнейшее разбирательство, я и обратился к тебе за советом. Дело мне кажется, заслуживает внимания, особенно в виду большого количества замешанных в нем. Множество людей всякого возраста, положения, и мужчин и женщин, вовлечены в опасность, будут и потом подвергаться ей. Зараза этого суеверия распространилась не по городам и только, но и по селам и по деревням, хотя, кажется, можно остановить ее и поправить дело. По крайней мере, известно теперь, что опустевшие было храмы начали опять привлекать поклонников, прекратившиеся на долгое время жертвоприношения возобновились, и стал находить сбыт корм для жертвенных животных, имевший доселе весьма лишь немногих покупателей. Отсюда легко можно заключить, какое множество людей может быть приведено к порядку, если дать место раскаянию». Приведем ответ императора: "При разборе дела о тех, на которых тебе было донесено, как на христиан, ты, мой секунд, поступил, как должно. В этом случае и невозможно установить какое-то общее вполне определенное правило. Разыскивать их не следует; но если выступают с доносами и обвинениями против них, нужно казнить их. Однако, если кто не признает себя христианином и докажет это самим делом, чрез поклонение нашим богам, тот за раскаяние получает прощение, хотя относительно прошлого он находился под подозрением. Бессмысленные доносы не должны иметь место ни в каком процессе; это было бы самым трудным примером и недостойно нашего века". Отсюда явствует 2 вещи: с одной сто­роны, что является положительным моментом, гонения на христиан ограни­чиваются рассмотрением доносов, государство не берет на себя инициати­ву в преследовании христиан, с другой стороны, когда христианин был уличен, ему оставался только один выбор - отречение или смерть.

При Траяне, как известно, пострадали Игнатий Богоносец и Климент Римский. Игнатий Богоносец, епископ антиохийский, был арестован за свое христианство и присужден к растерзанию зверями в Риме. По пути в Рим он написал несколько посланий, адресованных римским христианам, а также некоторым общинам в Малой Азии. В них св. Игнатий в частности просит не ходатайствовать об избавлении от предстоящих ему страданий. «Дайте мне стать пищей зверей, - пишет он, - В полной жизни выражаю я свое горячее желание смерти… Мои земные страсти распяты, и живая вода, струящаяся во мне, говорит: приди ко Отцу. Я не хочу больше жить земной жизнью». Климент Римским пострадал в Херсонесе, куда был сослан за проповедь Христа. В городе он продолжил свои апостольские труды, за что и был утоплен в Черном море. Это произошло около 100 г. от Р.Х. Преемником Траяна стал Адриан. О гонениях при Адриане есть лишь одно достоверное свидетель­ство, что пострадал римский еп. Телесфор, что означает, что серьезных гонений в это время не предпринималось. При Марке Аврелии пострадал поставленный апостолами в Смирне еп. Поликарп. Его привлекли по делу о 12-ти христиан из Филадельфии, которых в Смирне отдали на растерзание зверям. По христианскому преданию, св. Поликарпа приговорили к сожже­нию, но пламя не тронуло праведника. Тогда он был заколот мечем.

При императоре Марке Аврелии ок. 165 г. пострадал христианский апологет Иустин Философ. В последние годы правления этого императора положение христиан ухудшаются. В частности, в 177 г. гонения обрушива­ются на христианские общины в Галлии. От них пострадало множество христиан во главе с епископом Пофином. Христиане подвергались жестоким пыткам, но большинство с честью их выдержало. Согласно распоряжению императора все христиане были казнены.

После Марка Аврелия на престоле воцаряется его сын - Коммод. Этот человек обладал исполинской силой и, в качестве развлечения даже выс­тупал в цирке в качестве гладиатора. Он оказался одним из самых недос­тойных императоров на римском троне. Однако, христиане при нем получа­ют облегчение. Отчасти, это было связано с тем, что Коммод мало инте­ресовался государственными делами вообще, а главное тем, что его кон­кубиной, неофициальной женой, была христианка Маркия. Она могла делать с ним все, что хотела. По ее просьбе Коммод даже распоряжается выпустить на свободу сосланных на рудники христиан. Однако, такое отношение импе­ратора не уберегало христиан от гонений в провинциях. Даже в самом Ри­ме по доносу раба был привлечен и казнен сенатор Аполлоний.

После Коммода быстро сменились 2 императора, пока власть не ока­залась у императора Септимия Севера. Он был выходцем из Северной Афри­ки, человеком достойным. Но при нем в 202 г. возобновляются гонения на христи­ан. В это время продолжается рост христианских общин, и Септимий Север издает закон против прозелитизма, когда гонениям стали подвергать но­вообращенных, а также закон против лиц, принадлежащих к недозволенным коллегиям, который затрагивал, в том числе, и христиан. Гонения в этот период особенно ощутимы в Северной Африке и Египте. Тогда пострадал отец Оригена Леонид и Ириней Лионский.

При ближайших преемниках Септимия Севера христиане не подверга­лись систематическим преследованиям, а император Александр Север про­являл к ним даже некоторую симпатию. Так известно, что он рекомендовал христиан как людей достойных для занятия муниципальных должностей, а когда разбирал спор о том, кому отдать участок в Риме - под харчевню или под христианский храм, высказался в пользу христиан.

Александра Севера убивает один из его генералов - Максимин, кото­рый начинает преследовать сторонников прежнего режима и открывает гоне­ния против христиан. Хотя гонениям подвергались не только христиане, преследования при Максимине уже предвещали 3-й период гонений, когда власти достаточно хорошо узнали устройство христианских организаций и стали прицельно бить в самые уязвимые места. Так Максимин предписывает преследовать преимущественно лиц выдающихся среди христиан. В этот пе­риод Оригену приходится спасаться бегством от гонений. При ближай­ших преемниках Максимина гонения затихают, после чего начинается самый страшный - 3-й период гонений на христиан.