Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Тверь: Булат, 1992 - 2002. Кн. 1. - 237 с.; Кн. 2. - 527 с.; Кн. 3. - 623 с.; Кн. 4. - 479 с.; Кн. 5. - 479 с.; Кн. 6. - 479 с.; Кн. 7. - 542 с. - 10 000 экз.

Современное научное знание обогатилось уникальным агиографическим трудом игумена Дамаскина (Орловского), который получает все более широкое признание научной общественности как знак нового времени в истории России на ее пути к истокам традиционной культуры в общественно-религиозной жизни. В 1997 г. первые вышедшие в свет книги были удостоены премии Памяти митрополита Макария, а в 2002 г. - литературной премии Союза писателей России.

В.О. Ключевский в своих трудах "Древнерусские жития святых как исторический источник", "Значение преподобного Сергия для русского народа и государства", оценивая значение житий святых как источников изучения земного пути носителей идеала народной жизни, писал: "Такие люди становятся для грядущих поколений не просто великими покойниками, а вечными спутниками, даже путеводителями, и люди целые века благоговейно почитают их память, чтобы не забыть правила, ими завещанные".

Каждое из 900 житий и жизнеописаний, как и труд игумена Дамаскина в целом - основанные на архивных данных интегрированные исследования, бесценный комплекс документированной информации, раскрывающей феномен народа, личности и государства в русской истории. Представители духовенства, крестьян, дворян, купечества, предпринимателей, других социальных групп, за исключением рабочих, вошли в сонм святых новомучеников ХХ в.

Создание монументальной эпопеи потребовало титанической тридцатилетней работы автора, пришедшего к пониманию, что "народ стоит перед опасностью утраты памяти о своем прошлом, за которой может последовать разрушение самосознания народа и его гибель" (Кн. 3. С. 8). Источниковая база труда весьма обширна: редкие документальные публикации, тысячи свидетельских показаний очевидцев и участников событий, которые еще были живы в 1970-е гг., документы ЧК - ГПУ - НКВД - КГБ - ФСБ, Архива Президента Российской Федерации, бывших партийных и государственных архивов в центре и на местах. Исследован более чем 100-тысячный корпус судебно-следственных дел за 1917 - 1950 гг. Благодаря поддержке руководства ФСБ, Росархива, ГАРФ, РГАДА, РГИА, Мосгорархива и многих других региональных архивных учреждений осуществлена масштабная синтезированная историко-агиографическая работа, в которой также участвовали члены секции личных фондов и документальных коллекций Российского общества историков-архивистов. Собранный уникальный комплекс материалов о новомучениках ХХ в. стал основанием для принятия Архиерейским собором в 2000 г. решений об их канонизации. В состав книг, наряду с житиями и жизнеописаниями, включены документальные публикации, авторские историко-источниковедческие обзоры, календарь памяти мучеников и исповедников, прославленных Русской православной церковью на архиерейских соборах 1989, 1997, 2000 гг. Книги снабжены необходимым научно-справочным аппаратом.

В авторском предисловии игумен Дамаскин отмечает, что одним из наиболее важных и ответственных в источниковедении истории России, особенно ХХ в., является вопрос о подлинности источника. Он решался автором на основе принципов христоцентризма, христологического историзма, целостности, духовно ориентированного психологизма, объективности и документальной достоверности фактов с опорой на категориальный аппарат историко-архивоведческих и богословских наук. Сравнительный анализ, критика используемых для написания житий устных и документальных свидетельств обусловили всестороннее изучение исторических условий, установление авторства источников, обстоятельств и мотивации их создания, интерпретацию содержания источников с учетом составляющих влияния: государственной, общественно-религиозной и социокультурной традиций в период их возникновения, источниковедческий синтез информации на основе комплексного территориального подхода к исследованию достоверности полученных данных о человеке, его взаимодействии с внешним миром и др.

Впервые примененный в агиографической практике критерий единого информационного поля взаимодействия субъектов событий в разрезе территориального образования оказался достаточно эффективным для обнаружения и понимания сведений об изучаемой личности. Труд игумена Дамаскина опровергает распространенные утверждения о том, что судебно-следственные дела ХХ в. не могут служить историческим источником ввиду якобы имевшей место "фальсификации" хода следствия. Исследование игумена Дамаскина убеждает, что свидетельства обвиняемых, подписи лиц, другие реквизиты документов в следственных делах всегда подлинны. И тогда, когда обвиняемый ставит подпись, отрицая свою вину, и когда вообще отказывается от подписи, и когда, сломленный муками, признает за собой несуществующую политическую вину. Во всех случаях следователь был обязан строго соблюдать все внешние требования процессуального документирования, в том числе в части объективной фиксации показаний обвиняемого, неукоснительной сохранности документов, и независимо от поведения и показаний подследственного сформулировать обвинение его в контрреволюционной деятельности. И если обвиняемый не признавал своей вины, следователь прибегал к показаниям "штатных" свидетелей. Приговор лицам духовного звания был задан.

Жития современников ХХ в. в книгах о. Дамаскина позволяют исследовать истоки стойкости человеческого духа, духовный смысл истории народа России через образы святости и осуществленного нравственного идеала и дают возможность реконструировать характер духовности, социальные параметры религиозной жизни, богословские воззрения все еще неисследованной эпохи.

Труд игумена Дамаскина как нарративный источник позволяет воссоздавать биографию конкретного человека, воплотившего в своей судьбе духовно-нравственные основы личности, традиции общественно-религиозной жизни народа, культурологические основы организации жизни, естественно-географические, социально-бытовые факторы среды, исторические факты и события в их объективной данности, поскольку в житиях все они как бы "втягиваются" в канву биографии человека и создают ее естественный внешний фон, не претерпевая субъективизма автора.

Агиографический труд игумена Дамаскина сохранил для исторической науки объективную информацию о многих важных фактах и событиях ХХ в. Жития развеивают, к примеру, миф о "триумфальном шествии советской власти", сообщая неизвестные данные о повсеместных массовых выступлениях крестьян против разрушающих традиции и основы народной жизни порядков. Они раскрывают духовно-нравственную суть многих фактов общественной жизни; некоторые из них и поныне искаженно освещаются в историко-философской литературе. Так, в современной педагогической печати без ссылки на источники пропагандируется "феномен" помещика Н.Н. Неплюева, который якобы "проявился в деле истинно народного просвещения". Сам Неплюев причисляется к когорте "выдающихся соотечественников", "без знания деяний которого невозможно понимание своеобразия и цельности нашей русской национальной культуры и национальной духовности".

Истинный свет на деятельность Крестовоздвиженского братства и его организатора помещика Н.Н. Неплюева проливает житие священноисповедника Романа (Медведя), в 1901 г. служившего в храме этого братства священником. В обстоятельном докладе епархиальному архиерею, включенном игуменом Дамаскиным в повествование жития, отец Роман обличает принципиально нехристианские установления братства, "отсутствие усвоения православного научения в начальной и низших сельскохозяйственных школах". Экономическую организацию братства он характеризует "как жесткую форму капиталистического строя без всякого приражения не только христианских, но и просто человеческих чувств", показав, что в основу его деятельности "были положены скорее духовный деспотизм, коммунистические идеалы, нежели христианские" (Кн. 4. С. 289 - 295).

Использование автором труда проложного метода, отказ от творческого субъективизма в изложении фактов объясняют то, что некоторые жизнеописания за отсутствием источников предельно кратки. Они исчерпываются констатацией засвидетельствованного в следственном деле высшего подвига человека, претерпевшего мучения и принявшего кончину как венец служения Богу и Отечеству. Жития сопровождаются уникальными фотографиями, в том числе сделанными в тюрьме после вынесения приговора для опознания лица, ведомого на расстрел. В них запечатлен взгляд человека, уходящего в вечность…

Творческая лаборатория игумена Дамаскина раскрывает неисчерпаемые возможности применения в науке духовно ориентированной методологии. По существу, и это не преувеличение, отечественная, да и мировая наука получила первое целостное в своей безмерной многогранности научное исследование неизведанной до сего времени духовно-нравственной стороны истории народа России, сохранившего живую душу в лихолетьях и страданиях ХХ в. Для отечественной исторической науки агиографический труд игумена Дамаскина исключительно ценен как фундаментальное произведение, феномен историографии, научно подтверждающий возможность объективного познания прошлого.

Особо важно, что в научном плане работа игумена Дамаскина есть открытие в области гуманитарных наук, противостоящее новейшим представлениям об исследовании человеческой истории на иной эмпирической базе источников, нежели та, которой ныне располагает историческая наука. Такую базу ученые-модернисты связывают с развитием информационных технологий и созданием виртуальной информационной среды, активизируя поиск методов, позволяющих выстраивать концепции глобальной истории и всеобщей науки о человеке без обращения к источникам информации о реальном человеке. В качестве предмета и объекта исследования эти ученые выдвигают не человека, а функции его взаимодействия с природой, людей между собой.

Введение в научное знание житий святых ХХ в. - исторически востребованный акт возрождения национального самосознания русского народа. Труд игумена Дамаскина - масштабное явление в научной, социокультурной и общественно-религиозной жизни новой России, возрождающейся на традиционно-национальных основах бытия.

В заключение отметим, что специфика агиографического жанра поставила автора перед необходимостью поиска адекватного археографического оформления архивной информации, используемой в тексте жития или жизнеописания. И если в первых двух книгах автор строго следует традиции, не сопровождая текст ссылками на источник, то в третьей - применяются археографические правила оформления, в том числе приводятся полные шифры каждого привлеченного источника. Однако такой подход затрудняет пользование текстами житий тем, кому они прежде всего адресованы, - простым читателям. В последующих книгах автор нашел, на наш взгляд, достаточно приемлемую форму для такого вида издания, как жития, ограничив состав сведений в ссылках наименованием библиографических изданий и архивов. Правда, это следовало бы оговорить в предисловиях к книгам.

З.П. ИНОЗЕМЦЕВА

Агиография - научная историко-богословская дисциплина. Объект ее исследования - человек, воплотивший в своем земном пути высший нравственный идеал человеческого бытия. Предмет исследования - феномен мученичества и святости как высшего проявления человеческого духа.

Ключевский В.О. Православие в России. М., 2000. С. 310.

Малышевский А.Ф. Школа Н.Н. Неплюева // Мир человека. № 2 - 3. С. 36 - 40.

Об изучении бессмертного подвига новомучеников и их жизни во Христе рассказывает научный руководитель Регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», секретарь Синодальной комиссии Московского Патриархата по канонизации святых, ответственный секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской, составитель полного свода житий новомучеников и исповедников Российских XX в., игумен Дамаскин (Орловский).

Отец Дамаскин, жизнь Церкви с первых веков созидалась на подвигах мучеников. Чем отличается подвиг новомучеников от подвига мучеников первых веков христианства? И чем отличается изучение их жизни от изучения жизни древних мучеников?

Сам подвиг, его качественное содержание никак не изменилось, тот же самый христианин с верой во Христа воскресшего предстоял Богу в древности, предстоял Богу и в ХХ столетии. Изменилось не содержание христианского подвига, а обстоятельства, в которых этот подвиг стал совершаться. Если христиане первых веков были гонимы только за то, что они христиане, само христианство и ставило их уже вне закона, то во время гонений в ХХ столетии христианство не объявлялось преступным и заслуживающим смерти, как то было в древности. От христианина в ХХ в. не всегда требовали и отречения от Христа. Главным стало не то, кем ты называешься, а кем ты являешься в действительности. Ты можешь называться христианином, но не быть им на деле. Поэтому если жизнь древних мучеников рассматривалась по одному признаку - их веры во Христа, то жизнь пострадавших от властей в ХХ столетии рассматривается по множеству признаков. И подход к их изучению - личностный, то есть надо изучать жизнь человека, чтобы понять, кто перед нами. Властей в то время вполне устраивало положение, чтобы христиане были таковыми только по имени или тайно помогали гонителям. Поэтому в те годы христиане по имени могли быть отступниками от веры, лжесвидетелями против ближних и людьми недостойного христианина образа жизни. И при этом всем - пострадать, как многие наши славные мученики, те, для кого не было ничего дороже и прекрасней Христовой Церкви. Это значит, что методика изучения жизни мучеников при остающихся неизменными церковных критериях стала иной.

В ХХ в. на историческую сцену вышел политический феномен, не существовавший доселе, - тоталитарное государство. Чем можно его охарактеризовать? Тотальностью и мощью давления государства на отдельного человека, когда использовалась вся материальная и организуемая государством психологическая мощь, когда для того, чтобы сломить и раздавить того или иного человека враждебной, как считала власть, идеологии, использовались все рычаги и возможности государственной машины. Церковный человек оказывался почти как в иноземном, каком-то «вавилонском» плену, но в отличие от обычного плена во времена межгосударственных войн ему некуда тогда было бежать кроме Неба. В этих условиях некоторые, чтобы сохранить свою жизнь, шли на сделку с совестью. Можно ли их назвать исповедниками или мучениками, хотя бы они и претерпели впоследствии насильственную смерть? Отличается подвиг новомучеников и по условиям следственного процесса, который в ХХ в. в отличие от открытого процесса в древности был закрыт от окружающих и почти недоступен для полноценного изучения в настоящее время, потому что тот корпус документов судебно-следственных дел, который ныне в основном изучается, отражает лишь часть жизни пострадавшего священнослужителя или мирянина, и как часть информационного целого может быть недостаточен для реконструкции событий. Церковь ныне обвиняют в том, что она будто бы совершенно доверяет всему написанному в протоколах допросов обвиняемых.

Однако это не так. Все прекрасно понимают, что люди в то время ложно обвинялись в несовершенных преступлениях. И в этом случае важно не само обвинение, а позиция обвиняемого по отношению к выдвинутому против него обвинению. На Архиерейских Соборах с предельной ясностью не один раз говорилось, что нет «оснований для канонизации лиц, которые на следствии оговорили себя или других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей, несмотря на то что они пострадали. Малодушие, проявленное ими в таких обстоятельствах, не может служить примером, ибо канонизация - это свидетельство святости и мужества подвижника, подражать которым призывает Церковь Христова своих чад» (см.: Доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, на Архиерейском Юбилейном Соборе. М.: Храм Христа Спасителя, 13-16 августа 2000 г.). Бывали случаи, когда люди, оказавшиеся лицом к лицу с гонителями, лжесвидетельствовали, кривили душой, подписывались под нажимом следователей под текстами, под которыми они никогда бы не подписались, находясь в других обстоятельствах. Говорят, что у следователей были методы воздействия, пытки и пр. Но это возражение за пределами критики, потому что в данном случае говорится не о людях вообще, а о святых мучениках, не вообще о несправедливо пострадавших, а о тех, чье поведение перед лицом смерти было во всех отношениях безупречно. Ссылка на условия следствия ХХ в., делающая извинительным лжесвидетельство, означала бы изменение критериев канонизации, принятых Церковью, которая всегда рассматривала по существу подвиг мученика и не искала оправдания греху в тяжести пыток, при которых можно было бы отказаться от нравственных и религиозных принципов.

Новомучениками мы можем называть только тех, кто прославлен Русской Православной Церковью. В соответствии с решением Священного Синода от 16 февраля 1999 г. мы называем святыми мучениками только прославленных Церковью, имена остальных Ты, Господи, веси. Такая формула и невключение непрославленных в перечень новомучеников поименно позволяет в соответствии с определением Священного Синода «исключить из чина почитания тех, кто скончался вне Православной Церкви, отпав от нее из-за церковного раскола, или из-за предательства, или по нецерковным мотивам» (Канонизация святых в ХХ веке. М., 1999). Так что будет ошибкой называть новомучениками тех, кто пострадал, но не был прославлен Церковью.

От чего в первую очередь приходилось отрекаться новомученикам и исповедникам Церкви Русской ради верности Христу, какие лишения принимать на себя в жизни?

В первую очередь, чтобы избежать гонений в годы советской власти, верующим приходилось скрывать, что они верующие. В те годы, если человек оставался верным Христу, он мог лишиться работы и вообще остаться без средств к существованию, мог быть арестован, заключен в тюрьму или отправлен в ссылку. Гонения касались не только взрослых членов семьи, но и детей, которых могли преследовать в школах за ношение крестика или за то, что посещают богослужения. Соответственно, родители всегда жили под угрозой лишения родительских прав за воспитание детей в религиозном духе. Верующий человек должен был быть в то время готов лишиться всего, но не постыдиться Христа и Его слов.

В годы гонений на Православную Церковь в стране наблюдался, как бы мы сейчас сказали, кризис семьи: официальная политика безбожной власти насаждала культ поклонения материальным благам, навязывала свободу отношений для супругов, общественное воспитание детей по стандартным государственным программам, в основе которых лежат принципы безбожия и обезличивания. Сегодня мы пожинаем горькие плоды экспериментов советской власти. Может ли опыт жизни новомучеников и исповедников Церкви Русской помочь современным супругам в противостоянии этому давлению извне, а также в воспитании детей?

Чтобы семья могла противостоять современным соблазнам, надо, чтобы сама семья была христианской. Современным соблазнам может быть противопоставлено только иное содержание жизни - содержание христианское. Надо быть, прежде всего, христианином, и тогда соблазны мира сего не коснутся души человека. Опыт новомучеников ярко свидетельствует об этом. В то время многие христианские семьи мирян и священнослужителей ничего не боялись, хорошо понимая, что единственная прочная опора их в этой жизни - христианская вера. В этом смысле современный человек не столько соблазняем миром, сколько соблазняется сам, зачастую сам ищет соблазны и не ищет того, как и чем духовно питать свою душу, чтобы спасти ее.

Прохождение семейного поприща требует от человека немалых усилий, без преувеличения можно сказать, что это подвиг. Венцами мученическими символизирует Церковь брак, даруя супругам благодатную силу, чтобы за достойное и подвижническое несение этого креста на земле увенчаться в Царстве Небесном.

Образцом семейной жизни были, например, священномученик Тихон и его супруга, исповедница Хиония, Архангельские, прославленные в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской. Жили они в Воронежской области, где отец Тихон служил священником. У них родилось 18 детей. Супруги растили детей, не смущаясь бедностью, приучая детей ко всякого рода труду, что помогло тем впоследствии пережить многие лишения.

Воспитанием детей занималась мать, Хиония Ивановна. Она научила детей молиться, а при всех трудностях обращаться к Богу. Во все большие и малые церковные праздники дети вместе с нею шли в церковь. Она приучила их поститься в соответствии с церковным уставом. В посты откладывалось чтение светских книг и читался Закон Божий. Прочитанное дети пересказывали отцу или матери. Поскольку времени свободного от работы тогда было немного, то пересказывали за работой - в огороде, в поле или за рукоделием.

9 августа 1937 г. отец Тихон был арестован. «Оружие есть?» - спросил его сотрудник НКВД. «Есть, - ответил священник, - крест и молитва!» Протоиерей Тихон Архангельский был расстрелян 17 октября 1937 г. Перед расстрелом палач спросил его: «Не отречешься?» - «Нет, не отрекусь!» - ответил священник.

12 декабря 1937 г. власти арестовали Хионию Ивановну. Через несколько дней мужественная исповедница писала детям из тюрьмы: «Дорогие мои дети, вот три дня я в клетке, а думаю - вечность. Допроса форменного не было еще, но спросили, верю я в то, что Бог спас евреев, потопив фараона в море, я сказала: верю, и за это меня назвали троцкисткой, которых нужно уничтожать, как врагов советской власти… Храни вас Господь и Его Пречистая Матерь…»

31 декабря 1937 г. тройка НКВД приговорила Хионию Ивановну к восьми годам заключения. Хиония Ивановна скончалась в декабре 1945 г., став вместе со своим супругом, священномучеником Тихоном, христианским образцом воспитания детей и молитвенницей за всех стремящихся к устроению благочестивой семейной жизни.

Претерпеть допросы и истязания в застенках было выше человеческих сил. Что помогало новомученикам оставаться верными евангельской истине до конца и в то же время - сохранять человеческое достоинство?

Для новомучеников пришедшие испытания стали экзаменом, который они сдавали благодеющему о них Богу. Главная трудность и скорбь мучеников ХХ столетия была не в истязаниях, а в том, что гонения и мучения, ссылки и заключения они не могли переждать, как это бывало в древности, когда всякое гонение в конце концов оканчивалось и люди снова могли начать жить привычной для них жизнью, почти не преследуемые. Нашим новомученикам и исповедникам пришлось жить в условиях гонений, заключений и ссылок в течение всей своей жизни. Какие же качества им требовались, чтобы все это достойно перенести? В первую очередь такая весьма полезная для человека добродетель, как терпение. «Терпением вашим спасайте души ваши… Претерпевший до конца спасется», - говорит Господь. Эта добродетель, возрастая, помогала мученику видеть в своей жизни Промысл Божий, действенное участие в ней Бога, что уже само по себе укрепляло его духовные силы. Второе, что помогало перенести испытания и в то же время являлось плодом проявляемого в испытаниях терпения, - это глубочайшее христианское смирение. Именно этой главной добродетели учили страдания, благодаря этой божественной добродетели мученики смогли перенести все испытания. Для новомучеников и исповедников гонения, обрушившиеся на них в ХХ столетии, не были фактором внешнего насилия. Для них это были обстоятельства, в которые их поставил Господь не только страдать, но и жить. И что для новомучеников и исповедников могло быть утешительней, чем знать, что Господь всегда с ними рядом - и в тюремной камере, и за колючей проволокой концлагеря. «Ты спрашиваешь, когда кончатся мои мучения? - писал священномученик Иларион (Троицкий) из тюрьмы. - Я отвечу так: мучений я не признаю и не мучаюсь. При моем «стаже» меня… тюрьмой не удивишь и не испугаешь. Я уже привык не сидеть, а жить в тюрьме…»

Вы взяли на себя чрезвычайный труд по изучению подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской и составлению полных жизнеописаний. Что вас подвигло на это и в чем заключается работа в настоящее время?

Безусловно, прежде всего - долг перед Церковью, осознание необходимости, чтобы это было сделано, и того, что осуществить это можно в определенных временных рамках. Есть вещи, которые можно сделать или сейчас, или уже, во всяком случае, в должных объемах, будет трудно сделать когда-либо. Жития пишут на основании исследований в различных архивных фондах, а методика исследования и написания житий новомучеников сходна с тем, как писали жития древних мучеников.

Собор новомучеников Балашихинских

День празднования Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской – и день траура, и день церковного торжества. Мы скорбим о бесчисленных жертвах, которые кровь свою пролили за исповедание веры Христовой. В то же время Церковь наша торжествует, прославляя мужество и подвиг тех, кто не склонил головы и сердца перед насилием, кто показал нам пример терпения и мужества, показал нам, как надо любить Христа, как нужно хранить в своем сердце веру православную. Мы сегодня реально ощущаем, что бесчисленное множество наших святых новомучеников Российских молитвенно предстательствуют за землю Русскую, за народ наш, за Церковь Христову и за каждого из нас. И поэтому наши сердца должны в умилении прославить Бога, Который показал множество мучеников Своих, наших молитвенников. Будем подражать вере их, хранить в своем сердце верность Христу и Его Святой Церкви и учить следующее поколение нашего народа, чтобы они жили верой во Христа Спасителя и боролись с грехом, чтобы стремились делать добро и с любовью служить ближним своим.

Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий

По благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия празднование Собора новомучеников Балашихинских совершается в первую субботу по Воздвижении

Новомученики БалашихинскиеСвященномученикВасилий Холмогоров 3 / 16 января СвященномученикАлексий Никольский 23 февраля / 7 мартаСвященномученикАлексий Смирнов 9 / 22 марта МученикНиколай Гусев 26 сентября / 9 октябряСвященномученикВладимир Амбарцумов 23 октября / 5 ноябряСвященномученикиАлександр Смирнов и Феодор Ремизов 1 /14 ноября СвященномученикИоанн Державин 2 / 15 декабря СвященноисповедникРоман Медведь 26 августа / 8 сентября

Николо-Архангельский храм. Балашиха

Собор новомучеников Балашихинского благочиния по праву возглавляет святитель Тихон, Патриарх Московский. 3 августа 1919 года, когда в нашей стране уже вовсю разгорелся костер гонений на Церковь, страна была объята братоубийственной Гражданской войной, он совершил литургию в Никольском храме села Николо-Архангельское, а затем молебен на Реутовской мануфактурной фабрике. Память об этом визите осталась навсегда, а молитвенный подвиг святителя-исповедника принес через несколько десятилетий свой спасительный плод. Ныне в Подмосковье возрождается церковная жизнь. Молитвами новомучеников и исповедников Церкви Русской да исполнит Всеблагий Господь прошения наша во благое, даст всем нам дорожить своей причастностью к Церкви Христовой, стяжать любовь ко Христу, которая, по свидетельству Премудрого Екклесиаста, крепка, как смерть, и потому и может оказаться сильнее всех смертей, всех мучителей, всех испытаний.

Святии новомученицы и исповедницы Церкви Русския, молите Бога о нас!

Слово в день празднования Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня один из самых славных и вместе с этим страшных, трагических праздников Русской Церкви. Мы празднуем день новомучеников и исповедников Церкви Российской, тех миллионов людей, которые за последние восемьдесят лет остались верными Христу, остались верными Церкви и через это остались – больше, чем кто-либо – верными нашей многострадальной великой Родине.

Мученик – это не просто человек, который страдает; это человек, который своим страданием свидетельствует о том, что его вера больше всего, что она дороже, драгоценнее всего на свете и что ради этой веры, ради Бога, в Которого он верит, Кого исповедует, стоит не только жить достойно, но и умереть.

Не все, которые умирали, были героями в течение своей жизни. Некоторые из них были слабые, греховные, но, когда пришло время или исповедовать свою веру во Христа, или отречься от Него, они не отреклись. Тогда вдруг с их плеч спала всякая слабость и осталась только благоговейная верность, любовь не только сердца, но и жизни.

И вот, празднуя их день, мы должны задуматься и над собой. Ничто нам не грозит, как будто так же, как ничто не грозило членам Русской Церкви до революции, – и вдруг разразилась буря. И в нашей жизни может разразиться подобная буря.

Я сейчас говорю не об общественных трагедиях, а о трагедиях частной, личной жизни, когда перед нами встает вопрос: верую ли я во Христа и Бога больше, чем во что бы то ни было; готов ли я пострадать, то есть пожертвовать всем, что только у меня есть, ради своей веры, или я верую в Бога, во Христа, в Церковь, в истину, в правду, в жизнь только поскольку это ничего мне не стоит, или поскольку охраняет и радует меня?

Вот над чем нам надо задуматься; и с какой благодарностью нам надо думать о тех людях, которые были немощны, порой немощнее даже нас, и которые, когда встал вопрос: «А ты верен своему Богу? Ты любишь Его? Он действительно твой Господь?» – ответили: «Да, чего бы это ни стоило». <…>

И вот такие мученики, такие исповедники миллионами украшали и украшают сейчас на небесах Русскую Церковь. Будем поэтому не только благоговейно, благодарно, трепетно к ним относиться, но поставим перед собой вопрос: на что мы готовы? Неужели мы только будем всё от Бога принимать? Или же когда встанет перед нами вопрос совести – не то что мученичества, но исповедничества, как бы открытого исповедничества жизнью нашей веры, – готовы ли мы пострадать, чего бы это нам ни стоило? И возблагодарим Бога за то, что на нашей Родине столько тысяч и тысяч людей, мужчин, женщин, стариков, детей, оказались верными Ему и что по их молитвам простерся покров благодати над нашей Родиной и обещает нам в свое время возрождение для всего нашего народа.

Священномученик ВАСИЛИЙ ХОЛМОГОРОВ

Священномученик Василий Холмогоров

Священномученик Василий родился 25 января 1875 года в селе Андреевском Коломенского уезда Московской губернии в семье священника Ивана Васильевича Холмогорова. Первоначальное образование Василий получил в Коломенском духовном училище. В 1894 году он окончил Московскую духовную семинарию. 22 июня 1911 года отец Василий был направлен служить в Никольский храм в селе Полтево Богородского уезда (ныне Балашихинский район) Московской губернии, где был заведующим и законоучителем Полтевской церковно-приходской школы до ее закрытия советской властью.

После закрытия Никольского храма властями в середине 1930-х годов отец Василий стал служить в Преображенском храме в селе Остров, входившем в 1920-х годах в состав Подольского уезда Московской губернии. Первая его служба здесь состоялась в 1937 году на праздник Преоб ражения Господня. Белокаменный Пре ображенский храм был выстроен во второй половине XVI века и принадлежал к числу архитектурных памятников. Во время гонений на Церковь в 1920–1930-х годах храм пришел в плачевное состояние, так как власти были настроены категорически против реставрации действующего храма, хотя он и представлял собой ценный памятник зодчества.

25 ноября 1937 года сотрудники НКВД допросили дежурных свидетелей, жителей села Остров, которые показали, что священник жаловался, что вот, мол, до чего дожили, Божие место оказалось запущенным, храм не ремонтируется, чего раньше бы не было, а теперь и материалов не достанешь для ремонта.

26 ноября 1937 года отец Василий был арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве и через день допрошен. На обвинения следователя священник категорично ответил, что контрреволюционной агитации он не вел и виновным себя не признает.

Через три дня следствие было закончено, и 1 декабря 1937 года «тройка» при УНКВД по Московской области приговорила протоиерея Василия к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.

В начале 1938 года он прибыл в Сиблаг в Новосибирской области и был направлен в одно из его отделений, но совсем недолгим было его пребывание здесь. Протоиерей Василий Холмогоров скончался 16 января 1938 года в Сусловском отделении Сиблага и был погребен в безвестной могиле.

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик АЛЕКСИЙ НИКОЛЬСКИЙ

Священномученик Алексий Никольский

Священномученик Алексий родился 10 февраля 1877 года в селе Генино Серпуховского уезда Московской губернии в семье священника Иоанна Никольского, служившего в храме святых благоверных князей Бориса и Глеба. Впоследствии отец Иоанн был назначен в храм Рождества Богородицы в селе Льялово Московского уезда.

0.)

Родился 26 декабря 1949 года в Москве, игумен. В 1979 году окончил Литературный институт имени А.М.Горького при Союзе писателей СССР. Работал в учебно-методическом кабинете при Министерстве приборостроения СССР. С 1983 по 1986 год служил чтецом в Успенской церкви села Жилина Московской области.

7 апреля 1988 года в Преображенском кафедральном соборе г. Иваново пострижен в мантию с именем Дамаскин в честь преподобного Иоанна Дамаскина. 28 декабря 1988 года епископом Ивановским и Кинешемским Амвросием (Щуровым) рукоположен во диакона, 29 декабря того же года - во иерея. Направлен служить в Воскресенский храм с. Толпыгино Приволжского района Ивановской области.

В 1991 году включен в состав Синодальной комиссии по изучению материалов, касающихся реабилитации духовенства и мирян Русской Православной Церкви, пострадавших в советский период; в 1996 году - в состав Синодальной комиссии по канонизации святых.

9 апреля 1996 года указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II назначен в клир храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе.

С конца 70-х годов игумен Дамаскин ведет систематический сбор материалов, касающихся подвига новомучеников и исповедников Российских XX века. До 1990 года исследования проводились в основном путем получения свидетельских показаний и выявления всех имеющихся опубликованных источников.

С 1991 года игумен Дамаскин приступил к изучению архивно-следственных дел в ЦА КГБ СССР (ныне ЦА ФСБ РФ). В дальнейшем также проводилось изучение материалов Архива Президента РФ, ГАРФ, РГИА, архивов УФСБ по Москве и Московской области и прокуратуры Тверской области. Собранные игуменом Дамаскиным материалы о жизни и подвиге новомучеников были представлены в Синодальную комиссию по канонизации святых и послужили основанием для их прославления в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Игумен Дамаскин - автор научной методики комплексного изучения материалов, относящихся к мученическому и исповедническому подвигу святых XX века. Он продолжил прерванную в XX веке житийную традицию, восстановив ее на принципах раннехристианской агиографии, когда жития создавались на основе официальных документированных и устных свидетельств.

Основополагающим для развития русской агиографии на рубеже XX и XXI веков стал труд игумена Дамаскина «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним» (Тверь, 1992-2002. 7 книг).

В издание вошли более 900 житий и жизнеописаний, календари памяти новомучеников и исповедников. Автор использовал материалы архивов ФСБ, Президента РФ, бывших партийных и др., в т.ч. региональных. Основную массу источников составили судебно-следственные дела. Агиограф также использовал тысячи показаний очевидцев и участников событий, собранных им в 70-х - 80-х годах XX века.

За этот труд в 1997 году он был удостоен премий митрополита Макария (за 1-ю и 2-ю книги) и в 2002 году - Союза писателей России (за 6-ю книгу). Составленные игуменом Дамаскиным жития публиковались также в сборниках «Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии» (Тверь, 2002-2005. Т. 1-5, доп. 1-4).

В 2005 году началось издание полного собрания составленных игуменом Дамаскиным «Житий новомучеников и исповедников Российских XX века» в соответствии с их церковной памятью по месяцам. (Тверь, 2005-2008. Январь, Февраль, Март, Апрель, Май, Июнь, продолж.).

С 1997 года игумен Дамаскин - научный руководитель регионального общественного фонда «Память мучеников и исповедников РПЦ», цели которого - изучение архивных документов и других свидетельств, касающихся подвига мучеников и исповедников Российских, и публикация духовного наследия мучеников.

В 2002-2009 годах были опубликованы книги творений священномучеников Тверского архиепископа Фаддея (Успенского), Пермского архиепископа Андроника (Никольского), Курского архиепископа Онуфрия (Гагалюка), Воронежского архиепископа Петра (Зверева), епископа Каменец-Подольский и Брацлавского Амвросия (Полянского), епископа Петропавловского Мефодия (Красноперова), митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского).

Игумен Дамаскин - автор многочисленных статей и участник научных конференций, посвященных истории РПЦ в XX веке, а также серии телевизионных передач о новомучениках и исповедниках Российских. Книги игумена Дамаскина переведены на английский, немецкий, сербский и румынский языки.

Игумен Дамаскин является секретарем Синодальной комиссии Русской Православной Церкви по канонизации святых, членом совета по изданию серий «Памятники церковной письменности» и «Славянский мир», редакционной коллегии научной серии «Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви», научно-редакционного совета Православной Энциклопедии. Член Союза писателей России.

МУЧЕНИКИ, ИСПОВЕДНИКИ И ПОДВИЖНИКИ БЛАГОЧЕСТИЯ

РОССИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ХХ СТОЛЕТИЯ

Жизнеописания и материалы к ним

Книга I. Тверь: Булат, 1992. 237 с. Тир. 100 000.

МУЧЕНИКИ, ИСПОВЕДНИКИ И ПОДВИЖНИКИ БЛАГОЧЕСТИЯ НИЖЕГОРОДСКИЕ

Архиепископ Иоаким (в миру Иоанн Иоакимович Левицкий), сын причетника Киевской епархии, родился в 1853 году. Образование получил в Киевской Духовной академии. В 1879 году был назначен преподавателем в Рижскую духовную семинарию, в 1880 году рукоположен в сан священника к Рижскому кафедральному собору. Овдовев, он принял в 1893 году монашество и в 1896 году был хиротонисан во епископа Балтского, викария Каменец-Подольской епархии. В 1903 году преосвященный Иоаким был назначен епископом Оренбургским.

Владыка Иоаким был большим покровителем и защитником миссионерского дела в этой епархии. При нем многие иноверцы присоединились к Православной Церкви. В Оренбургской семинарии было введено преподавание татарского языка и изучение мусульманства как обязательного предмета.

Владыка Иоаким изыскал средства на содержание четырех епархиальных миссионеров. Лично он обратил множество сектантов и раскольников в православие и, открывая единоверческие приходы, сам служил в них по старопечатным книгам. В 1905 году в поселке Сухореченском он обратил с помощью местных миссионеров старообрядческого священника о. Савву Сладкого, с которым в единоверие последовало несколько сот семейств.

Благодаря миссионерской деятельности владыки и миссионера о. Ксенофонта Крючкова в Уральской области на протяжении семисот верст (от пределов Оренбургской губернии до Каспийского моря) было построено более пятидесяти единоверческих храмов и школ. Сотни и тысячи казаков и иногородних обращались в православие на правах единоверия, и епархия ежегодно увеличивалась на десятки новых приходов.

В 1903 году в Тургайскую область началось переселенческое движение из южных областей России. На новых местах не было ни храмов, ни школ, не было священников.

В июне 1906 - начале 1907 года епископ Иоаким послал в Тургайскую область двух епархиальных миссионеров, которые лично убедились, что отсутствие храмов породило пленение населения сектами разных толков.

По возвращении миссионеров преосвященный Иоаким составил доклад, по которому Святейший Синод сверх годовой сметы ассигновал пятьдесят тысяч рублей на устройство храмов и школ в Тургайской области. Были экстренно созданы миссионерские курсы в Оренбурге и Кустанае, на которых в течение четырех месяцев подготовлялись кандидаты в священники, главным образом из народных учителей, псаломщиков и диаконов. На средства Синода были построены храмы, школы и больницы, и каждый такой пункт получал священника-учителя. Многие пастыри из других уездов сами просились в Тургай, и таким образом в короткий срок вся область покрылась хорошо организованными приходами с ревностными пастырями, везде были заведены вечерние богослужения с беседами священников, стали открываться приходские религиозно-просветительские и миссионерские братства.

В 1908 году епископ Иоаким сам объехал область. В каждом поселке его встречали верующие. Сам владыка был глубоким знатоком Священного Писания и незаурядным оратором и в своих поучениях кратко, но сильно и убежденно обличал заблуждения сектантов.

После присоединения к православию сектантского проповедника из поселка Викторовка уже нигде по всей области не наблюдалось отступлений в сектантство. Перешедший из баптизма бывший глава секты по фамилии Простибоженко, знаток пения и регент, вместе со своей многочисленной семьей занял в православной общине видное место как горячий защитник православия. Владыка Иоаким предложил ему принять сан священника, от которого тот по смирению отказался, приняв на себя должность псаломщика, регента и помощника миссионера.

По обширности епархия превосходила все другие в России: в нее входили Оренбургская губерния, Тургайская область и земли Уральского казачьего войска. От реки Тобол Челябинского уезда до города Гурьева на Каспийском море по прямой линии было ровно три тысячи верст. И эту огромную территорию владыка Иоаким объезжал ежегодно, иногда посещая места, где архиерея не видели по двадцать пять лет. В своих путешествиях он был неутомим, делая сотни верст на телеге.

Преосвященный Иоаким покровительствовал просвещению, при нем число церковных школ быстро увеличивалось и они процветали. Малоимущих семинаристов, владыка одевал с ног до головы из своих средств; рукополагая в священство, снабжал деньгами на обзаведение хозяйством. Это был благодетель, творивший много добрых дел явно и тайно.

В 1909 году владыка был переведен в Нижний Новгород с возведением в сан архиепископа.

Нижегородцы сразу полюбили его.

Архиепископ Иоаким (Левицкий).

В 1917 году архиепископ уехал на Поместный собор в Москву и в Нижний Новгород уже не вернулся. С Поместного собора он поехал в Крым навестить сына с семьей. Рассказывают, что когда все домашние уехали в гости и архиепископ остался один, явились бандиты, кто именно, осталось неизвестным, и повесили его.

Епископ Неофит (в миру Николай Алексеевич Коробов) родился 15 января 1878 года в селе Новоселове Борисоглебского уезда Ярославской губернии в купеческой семье. Отец вел торговлю мясом и зеленью, был владельцем двух магазинов в Санкт-Петербурге. После окончания гимназии Николай Алексеевич поступил в 1902 году в Валаамский монастырь. В монастыре окончил миссионерско-богословские курсы и в 1906 году был пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона, в 1910 году рукоположен во иеромонаха. С 1911 года - эконом Финляндского архиерейского дома. С 1919 года - настоятель Борисо-Глебского монастыря. С 1922 года зачислен в братство Покровского Углического монастыря. 25 апреля 1927 года хиротонисан во епископа Городецкого, викария Нижегородского..

После ареста Ветлужского епископа Григория (Козлова) владыка Неофит был переведен в августе 1929 года в Ветлугу.

Красный террор 1918 года коснулся здесь самых богатых и уважаемых людей; их могилы послужили началом нового городского кладбища.

В городе было много монашествующих и блаженных, освятивших его своими молитвами. Епископ Неофит достойно вошел в молитвенный строй последней Ветлужской церкви, ставшей вскоре церковью мученической.

Однажды в одной семье, где было пятеро детей, заболела мать. Болезнь оказаласьсмертельной. Велико было горе семьи. Муж заболевшей пришел к епископу и попросил помолиться о ней. Мы не знаем, какова была молитва смиренного архипастыря, но за ближайшим богослужением епископ объявил о болезни женщины, призвав всю церковь безотлагательно молиться о ней. И молитва эта была услышана, женщина выздоровела.

Епископ Неофит был нищелюбцем и после каждой службы, выходя из храма, раздавал милостыню. И не было никого среди его многочисленной паствы, кто был бы им обижен или кем бы он пренебрег. В великие праздники он звал нищую и убогую братию к себе на обед.

Юродивые и блаженные приходили к нему в любое время.

Будучи ревнителем церковного благочестия, он и паству свою призывал к исполнению церковных правил.

Собор в Ветлуге до разорения в 1937 году.

Я буду отвечать за вас как ваш пастырь, - говорил он в церковных проповедях.-Наступает такое время, когда правил исполнять не будут, но среди вас есть многие незаметные ныне христиане, которые в свое время первыми пойдут мучениками в тюрьму.

Время это неуклонно приближалось. Во время гонений 1930 года власти решили снять с собора Флора и Лавра колокола. Эти колокола были украшением города, ветлужцы почитали их своей святыней. Один был весом в пятьсот шестьдесят пудов с очень мелодичным звоном, слышным за двадцать пять верст.

Со страшным гулом и стоном падал он вниз, под своей тяжестью уйдя в землю. Как живое существо, били и терзали безбожники колокол, пока не разбили его на мелкие части.

Разорителями были приезжие, а из своих - городские пьяницы Николай Галанкин и Анатолий Морозов. Господь не замедлил явить над ними Свой суд. Николай Галанкин вскоре по несчастному случаю убился насмерть, а Морозова разбил паралич, и он неподвижно пролежал сорок лет.

Видя происходящее, томилось и стенало сердце архипастыря. Но он знал, что любое слово протеста приведет к аресту, а колокола все равно снимут. Но не о колоколах поставил его печься Господь, а о душах живых. Конец все равно будет мученическим, а сейчас надо смириться и ждать.

Но в народе поднялся - в первый раз - ропот на архипастыря: почему не защитил достояние народа. И тогда епископ вышел на амвон и сказал:

Дорогие братья и сестры, я не хозяин над имуществом храма, теперь здесь хозяева власти, они захотели - они и сняли, меня не спросили. Я скоро умру, а вы еще будете жить, и вы сами увидите, какая наступит страшная жизнь.

Вскоре безбожники закрыли Троицкую церковь, а затем и собор.

Но не пришли еще сроки уничтожения Ветлужской церкви. Один из благочестивых ветлужских прихожан поехал к начальству в Москву и добился разрешения на открытие собора.

За это время кое-где стекла в храме побили, и хотя внутри было нетронуто, но уже потянуло духом запустения и смерти.

В собор вошел его настоятель о. Александр Зарницын. Он упал на колени и заплакал. За ним вошел протодиакон Иоанн Воздвиженский и опустился на колени рядом.

Люди, сколько их было в храме, заплакали.

Епископ Неофит, видя такую любовь народа к храму Божию, прослезился сам.

В те годы жила в городе известная всей ветлужской округе блаженная Степанида. Одета всегда в лохмотья, подпоясанные кушаком. На голову когда что попало наденет, а когда и платок. На вид была смуглая, волосы черные. Но когда умерла и в гробу лежала, то весь облик ее просветлился.

Если ей дарили какую-нибудь вещь, она ее поносит да где-нибудь и оставит. Однажды подарили Степаниде шубу овчинную, принесла она ее к Марии, у которой в то время жила, и стала шубу стричь и в печке сжигать. Мария проснулась, спрашивает:

Ты что это делаешь?

Что делаешь! Никому он не нужен.

Ты бы хоть одевалась потеплее.

Не надо мне. Никому он не нужен,- повторила она. Дети били по беззащитности ее до крови. Сидит она в крови, кто-нибудь подойдет, спросит:

Что это ты?

Да ребятишки меня били.

Что же ты им поддалась?

Да их много налетело, - говорит, а сама улыбается. Но, конечно, не все дети били ее.

Часто сидела Степанида возле дома владыки, и когда, бывало, увидит детей, подзовет, спросит:

Девчонки, вы куда пошли?

В школу.

Что вы! Идите ко владыке.

Мы не смеем,- отвечали те.

Идите, чего не сметь?

А зачем мы к нему пойдем?

Он вам конфет даст. Он вас конфетами оделит.

Да мы не смеем.

Да идите!

Да возьмет сама откроет калитку и всех, человек семь или восемь, затолкает во двор к епископу, а сама начнет в дверь колотить - так всех и проводит к нему.

Узнав, что их прислала к нему Степанида, владыка со всеми поговорит и сполна даст конфет.

Степанида, когда дети выйдут, только улыбнется и скажет:

Я же вам говорила, что у него конфет много. Однажды попросилась она к владыке:

Пустите меня ночевать.

А где же у нас ночевать? (Епископ сам жил у хозяев).

А как хотите,- ответила блаженная. Постелили ей в сенях, ночью она раскрыла все двери и ушла. Как-то затопили у хозяев епископа баню, все приготовили, и пришла Степанида.

В бане ведь хочу мыться, в бане надо мыться. Епископ ей говорит:

Ну, так что же, Степанидушка, вот сходим мы в баню, да и ты пойдешь.

Нет,- говорит,- я вперед пойду, а ты после.

Ладно, Степанидушка, иди ты вперед, а я после тебя. Вперед себя Степанида хозяев пропустила мыться, епископ все ждал, а блаженная снова ему говорит:

А теперь я пойду, а ты после меня пойдешь.

Ладно, иди, иди, Степанида.
-
Пошла она в баню, вымылась, воду всю вылила, все кадушки и шаечки опрокинула, ни капли воды не осталось.

Пришла она, а владыка спрашивает:

Ну, как, Степанидушка, намылась?

Намылась, теперь ты иди.

Пришел он в баню, а в бане хоть бы капля воды.

Ну, что? - встречает его Степанида. - С легким паром. Намылся?

Намылся, - смиренно ответил епископ, - спасибо.

В другой раз истопили в среду у хозяев епископа баню, наполнили горячей водой кадки, а Степанида перелезла через забор да поставила их кверху дном.

Владыка, кто это сделал? - спросил кто-то.

А Степанида ответила:

Нечего мыться, он и так чистый.

Ты чего безобразничаешь? - строго спросил владыка. Но она ничего не ответила, только улыбнулась.

А однажды она долго у владыки сидела, а когда уходила, то в калошу ему навалила, да калошу калошей накрыла.

Он стал собираться в церковь и влез в ту калошу.

Впереди его ждало поругание - так понял епископ.

Когда Степанида умерла, епископ Неофит ее отпевал и сказал о ней слово. Он рассказал, как еще молодой она покинула родной дом, своих близких, среди которых мы, обыкновенные люди, находим поддержку. А она все упование возложила на Бога. И Господь не посрамил ее упования, всячески ее укрепляя.

Блаженная Степанида много лет скиталась, ночуя на папертях храмов, принимая побои, терпела голод и холод, но не переставала благодарить Бога. Когда она просилась ночевать, то люди по любви к блаженным и странникам пускали ее, но она раскрывала ночью двери и уходила. И добилась того, что ее перестали пускать в дом, и она стала истинно пришелицей и странницей на земле, не имея где преклонить голову, ночуя то под мостом, то у ворот какого-нибудь дома.

И за все время своей многотрудной, полной болезней и скорбей жизни она ни разу не пожаловалась, никого не укорила, но со смирением несла свой подвижнический крест как дарованный ей Самим Господом. И мы верим, что за это смирение ожидает ее от Господа награда великая и блаженство нескончаемое. И скажет когда-нибудь Церковь устами пастырей истинных и подвижников искренних: "Блаженная Степанида, моли Бога о нас". Так закончил святитель свое слово о ней.

На все престольные праздники епископ Неофит ездил по сельским приходам. С ним ездили певчие - девушки шестнадцати-восемнадцати лет. Однажды он поднялся на паперть и говорит, указывая на них: "Девки старые - все девки старые, все замуж повыходят". И на кого показал, те вышли впоследствии замуж.

Анастасия Алексеевна Смирнова работала в больнице и вступила в профсоюз. Кругом все говорили, что профсоюзников еще больше будут мучить на Страшном Суде, чем колхозников. Сердце ее сжималось от тоски - какому верующему хочется погибнуть.

Пришла она в Екатерининский храм, стоит, плачет горько. Подходит к ней игумен Дорофей, спрашивает:

Что ты, Настасьюшка? Она рассказала.

Ну, так что же, - ответил он,- сегодня ты здесь, а завтра нет тебя.

После этих слов она из больницы ушла.

Через некоторое время пошла она на службу. Служил владыка Неофит. До этого она к нему никогда не подходила и дома у него не бывала. Впереди народ стоит; Анастасия позади. И вдруг после всенощной владыка через всю толпу говорит:

Настя, Настя, зачем из больницы-то ушла, как жить-то будешь? Народ раздвинулся, пропустил ее, она подошла к епископу и говорит:

Преосвященный владыко, а как Господь благословит.

Вскоре она вернулась на работу в больницу.

Близилось время страданий. На преподобного Серафима Саровского 19 июля/1 августа епископ Неофит стоял среди певчих на клиросе. И как отец детям перед разлукой, вдруг сказал:

Ну вот, родные мои, я скоро умру. Вы за меня здесь помолитесь, а я за вас там помолюсь.

Что вы это, преосвященнейший владыко, помирать собираетесь, - стали возражать певчие, зная, что никогда владыка ничем серьезным не болел.

Да, да, - повторил епископ,- я скоро умру.

Не прошло и недели, и 6 августа 1937 года епископ был арестован. Вместе с ним арестовали всех священников Ветлужской округи.

Священник Владимир Федорович Драницын родился в селе Спасском Ветлужского уезда в 1902 году. Окончил среднюю школу в городе Ветлуге в 1921 году и вскоре был рукоположен во священника в родное село Спасское.

Священник Сергий Маркович Кислицын родился в 1897 году в крестьянской семье. Успел окончить лишь церковно-приходскую школу. После революции 1917 года был рукоположен во священника и служил до своего ареста в селе Галкино Ветлужского района.

Священник Андрей Петрович Скворцов родился в 1897 году в селе Марково Ковернинского уезда Нижегородской губернии в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу. Был рукоположен во священника после революции 1917 года. Служил в селе Ново-Мокровском Ветлужского района.

Священник Григорий Иванович Весновский родился в 1879 году в селе Белышево Ветлужского уезда в семье священника. По окончании Костромской духовной семинарии был рукоположен во священника. Служил в селе Богоявленском Ветлужского района.

Священник Алексей Иванович Чудецкий родился в 1877 году в селе Минском Костромского уезда в семье священника. Окончил Костромскую духовную семинарию. В 1932 году был арестован и приговорен к трем годам заключения, которое отбывал в концлагере на Медвежьей горе. После освобождения и до ареста служил в селе Белышево Ветлужского района. В той же церкви служил благочинный, священник Александр Иванович Благовещенский. Родился в 1894 году в селе Георгиевском Ветлужского уезда в семье священника. В 1916 году окончил Костромскую духовную семинарию и поступил в школу учителем. Через год уехал в Москву и поступил на курсы дошкольного воспитания, которые окончил в 1919 году, и вернулся на родину учительствовать. Но душа молодого человека была не удовлетворена работой в школе, и в самый разгар гонений в 1922 году Александр Иванович принял сан священника. В 1930 году был арестован за проповеди, но через семь месяцев освобожден. Был ревностным пастырем, и не только сам произносил проповеди в дни служения, но призывал к обязательному произнесению проповедей и священников своего благочиния.

Священник Александр Павлович Карпинский родился в 1887 году в городе Макарьеве Костромской губернии. Окончил два класса духовной семинарии. Был рукоположен во священника и служил в селе Белышево. В 1931 году был арестован и сослан на три года в Нарымский край. По возвращении из ссылки служил в одном из храмов Ветлужского района.

Священник Иоанн Иоаннович Сахаров родился в 1884 году в семье крестьянина. Окончил сельскую школу и был рукоположен в сан диакона. После революции принял сан священника. Служил в селе Никольском Ветлужского района.

Священник Иоанн Иоаннович Сеготский родился в 1881 году в селе Соболеве Юрьевецкого уезда Костромской губернии. Окончил четыре класса духовной семинарии, служил псаломщиком. После революции 1917 года принял священство. В 1931 году был арестован и приговорен к двум годам лагерей и пяти годам ссылки. После возвращения из ссылки служил в храме священником.

Священник Иоанн Всеволодович Розанов родился в 1876 году в городе Ветлуге в семье учителя. Служил в храме села Турань Ветлужского района.

В селе Успенье был арестован священник о. Владимир Слободской. Скончались все в заключении.

На Покров арестовали священников и диаконов собора, в декабре - всех оставшихся в городе священников, множество православных мирян и жившего на покое епископа Фостирия (Максимовского).

Епископ Фостирий родился 21 октября 1864 года. Окончил Костромскую духовную семинарию, и в 1895 году был рукоположен в сан священника. В 1930 году он был пострижен в монашество и хиротонисан во епископа Томского. В 1933 году был епископом Сызранским, в 1934-м уволен на покой и поселился в Ветлуге.

Из принявших смерть в заключении известны имена некоторых. Церковный сторож Николай Никифорович Шумов. Когда храм закрыли, молился дома; арестован и приговорен к десяти годам заключения; по прошествии десяти лет вторично приговорен, скончался в заключении. Николай Николаевич Лебедев - церковный староста в селе Темита. Раба Божия Пиама Дмитриевна - пела на клиросе.

Был арестован и скончался в Нижегородской тюрьме старец Иван Дормидонтович из села Большево. В молодости родители захотели его женить, купили ему костюм. Но не то было у него на уме. Чтобы не нарушить воли родительской, он сделал так, что невесты сами от него отказались. Подпоясал пиджак полотенцем и пошел по деревне. Деревенские, увидев его, закричали:

Иван Дормидонтович сблажил, сблажил...

С этого времени он ушел странствовать и странствовал до ареста. В тюрьме пел молитвы, за что заключенные смеялись над ним, но он все насмешки переносил терпеливо, говоря: "Горе не навсегда и печаль не без конца".

Была арестована и скончалась в тюрьме монахиня Вера в миру Мария Петровна. Родом была из деревни Баранове. В детстве облила лицо горячим молоком, и потому оно было изуродовано. Она жила в женском монастыре в Сокольниках, неподалеку от Ветлуги. Когда монастырь в 20-х годах разорили, матушка Вера поселилась в Починках, неподалеку от Шахуньи.

Она сочиняла духовные стихи и пела их посещавшим ее людям - каждому свой. За духовные стихи ее и арестовали, обвинив в религиозной проповеди. Когда ее привели в тюрьму, она ни с кем не разговаривала и пайки не брала. Вскоре надзиратели унесли ее в отдельную камеру, где она скончалась.

После арестов священства перед горожанами выступил начальник НКВД. Около городской школы сколотили и поставили для него трибуну, согнали людей. Он стал читать лжеобвинения против епископа, священников и православных мирян города. Будто епископ хотел взорвать мост, священники поджигали колхозные фермы, а миряне хотели организовать какую-то группу и для этого ходили к священникам.

Кое-кто из народа сказал: "Не зря забрали. Правильно". Остальные стояли молча.

Те, кого арестовали в Ветлуге в 1937 году, почти сразу были подвергнуты пыткам и всякого рода мучениям. Вот как вспоминает об этом один из тех, кто был арестован в декабре 1937 года. Привели в кабинет. Поставили лицом к раскаленной докрасна печке, вплотную, и оставили так сутки стоять. Не смей повернуться. Еды не давали. Воды - рюмочку, от которой жажда только сильнее распалялась.

Условий для содержания значительного числа арестованных в Ветлуге не было, и их отправили в тюрьмы Варнавина и Нижнего Новгорода.

Этап, в котором шли епископ Фостирий и Николай Шумов от Ветлуги до Варнавина, гнали пешком. На подводах было разрешено везти только вещи.

Епископ Фостирий, утомленный тяготами тюремного заключения и немощью возраста, в пути изнемог. Его посадили на подводу. Стояли сильные морозы, епископа быстро оставляли силы, и не доезжая до Варнавина, он замерз.

Мирян держали в тюрьме Варнавина несколько месяцев. Затем погнали на станцию Ветлугино, чтобы везти в Красноярские лагеря. Начальник эшелона подошел к вагону, где они были собраны, и спросил:

Епископ Фостирий (Максимовский).

Осуждены?

Нет, нет,- заговорили те наперебой, - все не осуждены.

Ну, сейчас будем судить вас, - сказал начальник эшелона и стал читать, спрашивая: "Такой-то? Десять лет".

У всех, за исключением двух или трех человек, было по десять лет.

Священников отделили от мирян, поместив в Нижегородскую тюрьму.

Епископа Неофита содержали отдельно от собранного вместе духовенства. Священникам предлагали отречься от сана и Бога и так обрести свободу, но только один выбрал этот гибельный путь.

Епископ отказался отвечать на вопросы следователя, обвинил НКВД в арестах невиновных и предъявлении надуманных обвинений, за что был заключен в карцер. Пыточное следствие продолжалось весь август и сентябрь. Следователь Нестеров не утруждал себя допросом епископа, добиваясь одного - чтобы тот подписал составленный и отпечатанный на машинке протокол oдопроса. 23 октября 1937 года епископ подписал протокол, а 31 октября и составленное следователем дополнение к нему. Владыку обвиняли в том, что он якобы "проводил активную к-р подрывную работу, направленную на свержение Советской власти и реставрацию капитализма в СССР", и что им была "создана церковно-фашистская, диверсионно-террористическая, шпионско-повстанческая организация... с общим числом свыше 60 участников". Что будто бы он "руководил подготовкой терактов, сбором шпионских сведений, поджогами колхозов, уничтожением колхозного поголовья. Передал... шпионские сведения митрополиту Сергию Страгородскому для передачи разведывательным органам одного из иностранных государств".

На основании этих обвинений 11 ноября 1937 года Тройка УНКВД приговорила епископа к расстрелу.

Однажды из камеры, где был епископ, постучали в соседнюю: "Уходим в Марьину Рощу". Это означало-на расстрел. Могила владыки находится на тюремном кладбище рядом со старообрядческой церковью.

В городе Ветлуге в 1937 году на Покров Божией Матери было арестовано духовенство городского собора.

Монахиня Вера (слева).

Протоиерей Александр Иванович Зарницын родился в 1871 году в городе Галиче Костромской губернии в семье священника. Окончил Костромскую духовную семинарию. Прослужил в Ветлуге почти сорок лет. Протоиерей Иоанн Иоаннович Знаменский родился в 1875 году в селе Спас-Нодога Нерехтского уезда Костромской губернии в семье священника. Окончил Костромскую духовную семинарию. Служил в Ветлуге, в селах Н.-Успенском, Спасском, Макарьевском и Васильевском. Протодиакон Иоанн Николаевич Воздвиженский родился в 1875 году в селе Караваново Костромского уезда. Окончил духовное училище. Сын его - диакон Николай Иоаннович Воздвиженский родился в 1901 году. Учился в духовной семинарии, которую вряд ли успел до революции окончить. Служил в храмах псаломщиком. В 1932 году переехал вместе с отцом в Ветлугу и был рукоположен епископом Неофитом в сан диакона. Он не был женат, жизнь вел подобно монашеской, никогда не пил вина.

Вместе с ними был арестован регент собора Михаил Алексеевич Вячеславов. Он родился в 1888 году в селе Ильинском В.-Устюжского уезда в семье священника. Окончил духовную семинарию. До переезда в Ветлугу он жил неподалеку от Великого Устюга. В Ветлуге у него жил родственник, который давно предлагал переехать к нему, высоко отзываясь о епископе Неофите, в свою очередь и епископу он много рассказывал о Михаиле Алексеевиче. В конце 1936 года епископ пригласил Михаила Алексеевича в Ветлугу. Несвязанный семьей, Михаил Алексеевич в январе 1937 года переехал в Ветлугу и сразу же принялся за устройство пения в соборе.

Все они вскоре после ареста, по-видимому, были казнены.

Нелишне будет здесь рассказать об одном случае из жизни о. Иоанна Знаменского. Об этом случае знали все жители города.

Был престольный праздник - иконы Тихвинской Божией Матери. Священники, отслужив, разъехались, народ еще праздновал несколько дней.

В эти дни забирали в солдаты уроженца села Глущиха Ивана Хомякова. Он был неверующим, и неверие свое решил показать - выстрелил в образ Богоматери.

Стекло разбилось, пуля попала в образ. Вставили новое стекло; Иван ушел в армию.

В армии захворал. Заболело на щеке то самое место, куда попала пуля на образе. Ему становилось все хуже. Повезли по больницам - не помогает, еще хуже становится. Наконец написали домой, чтобы за ним приехали. Дома его весьма усердно лечили, но лечение не приносило пользы. Щеку раздуло, как поросячье рыло, и язва постоянно источала зловонный гной, почему приходилось затыкать ее тряпкой. Дошло до того, что родственники отказались держать его в доме и отселили в баню.

Долго он лежал в бане, гнил, но не умирал. Ему уже стали советовать - ты покайся, потому что тебя наказала Божия Матерь, может быть, Она простит тебя.

После многих страданий пришел он в разум, покаялся, позвал о. Иоанна Знаменского, исповедался, причастился и на третий день мирно скончался.

Грех кощунства бывает отдален от наказания Господня, но оно всегда приходит, ибо благ и милостив Господь.

Игумен Дорофей (в миру Дорофей Павлович Павлов) родился в 1880 году в деревне Карманово Орешковской волости Московской губернии в семье крестьянина. Начинал иноческое служение в Валаамском монастыре. Был знаком с епископом Неофитом с 1923 года, и когда в 1929 году епископ предложил ему переехать из Ростова-на-Дону в Ветлугу, отец Дорофей сразу же согласился. В Ветлуге сначала служил в Екатерининской церкви, а затем в соборе.

К греховным поступкам был строг, но сердце имел мягкое и доброе. Из-за его доброты к нему любили приходить дети. И пока он их не накормит и не оделит каждого подарком, не отпустит.

Если случалось ему идти с паломниками на престольный праздник к преподобному Макарию и остановиться на ночлег, о. Дорофей не успокоится, пока не устроит и не утешит всех идущих с ним паломников.

Заповедь деятельной любви к ближнему была особенно близка его сердцу.

Ильинский скит на Валааме. Второй справа - игумен Дорофей.

Епископ Неофит (второй справа), игумен Дорофей (слева), за ним

иеромонах Руфин (А. Демидов), иерей Вячеслав (справа от епископа).

И скорбело оно, видя грядущее в мир ожесточение. Марии Голубевой он говорил:

Вот ты замуж вышла, в матери вступила, сумей теперь в страхе Божием детей воспитать. Придет время - детей будут выбрасывать из поезда, все будут мучиться.

Пришло время, и из Ветлуги и окрестностей поездами повезли в ссылку крестьян, выбрасывая умерших в дороге.

Когда на душе становилось скорбно и тяжко, о. Дорофей с особой ревностью припадал к Богу: "Боже милостив! Боже, я так устал и так немощен, помоги!" - и не бывало случая, чтобы Господь не пришел и не подал Свою благодатную помощь, от которой истаивала скорбь.

Отец Дорофей любил молиться и молился подолгу; часто коленопреклоненно перед иконой Спасителя читал акафист. В Боге и Церкви он видел сбытие всяческого упования. "Ходите, пока не поздно, пока церкви у нас православные, - говорил о. Дорофей на проповеди, - а то такие будут церкви, что незачем туда будет ходить".

Было время, когда священников Ветлуги вызывали в милицию и принуждали отказаться от священства, действуя где угрозой, где лестью. К чести пастырей, все они показали себя верными Христу.

Игумену Дорофею искусители говорили:

Ты такой молодой, такой красивый, что тебе губить себя? Иди к нам, мы тебе любую работу дадим, работай и будешь жить, только положи на стол крест, откажись от монашества и священства.

Игумен Дорофей отвечал:

Зачем я буду отказываться от Бога? Я один, у меня нет ни жены, ни детей, никто из-за меня не пострадает, я пойду и умру за Христа. От Бога я не откажусь, что хотите со мной делайте. И крест я с себя не сниму.

Льстивые гонители отпустили его. Арестован он был в октябре 1937 года и вскоре, как полагаем, казнен.

Вместе с ним был арестован священник Вячеслав Всеволодович Ильинский. Он родился в 1877 году в селе Колшево Кинешемского уезда Костромской губернии в семье священника. Окончил Костромскую духовную семинарию. Служил в Троицкой церкви в Ветлуге. В 1935 году власти обложили храм таким налогом, что ни священник, ни прихожане не в силах были его уплатить, и храм был закрыт. Отец Вячеслав перешел в Екатерининский храм.

Игумен Антоний. Во время гонений 1929-1931 годов в Ветлугу ссылали духовенство других епархий. Сюда был сослан игумен Антоний. Поначалу его посадили в тюрьму. Выпустив, служить не дали, и он за хлеб пел на клиросе.

Был он простой и смиренный, скончался на Пасху в 1931 году. Отпевание и погребение его, собравшее множество народа, превратилось в видимое торжество веры над безбожием и смертью.

Погребен игумен Антоний рядом с Ветлужскими блаженными на новом кладбище, получившем начало от могил казненных в 1918 году.

Священник Михаил Скомницкий родился в шестидесятых годах XIX столетия в селе Благодатском Сеченовского уезда Нижегородской губернии в семье священника о. Иоанна Скомницкого.

Последние десять лет перед мученической кончиной о. Михаил служил в селе Ратово Сеченовского района. Это был кроткий пастырь и строгий исполнитель устава Православной Церкви. Нестяжательный, он жил в стесненных обстоятельствах, в домишке худшем, чем у последнего бедняка, получая часто от прихожан только хлеб на сегодняшний день. Но иначе выглядели в очах Божиих его кротость, смирение и нищета. Елизавета Козлова видела во время литургии о. Михаила молящимся на воздухе.

Чем так батюшка угодил Богу? - спросила она матушку о. Михаила.

Он никогда не начинал служить, не исполнив правила. И от детства ни разу не нарушил среды и пятницы, - отвечала она.

В семи километрах от Ратова в селе Козловка служил иного склада священник-Борис Михайлович Вознесенский.

Во время коллективизации был издан указ, по которому всякий, убивающий свою скотину, мог быть осужден на тюремное заключение. Отец Борис зарезал теленка, и это стало известно властям; он был приговорен к заключению. В 1937 году он освободился и вернулся в Козловку. Но не нравилось ему служить здесь, хотелось в богатое Ратово. Отец Борис был молод, обладал прекрасным голосом, и часть

Епископ Неофит, игумен Антоний.

Ратовских певчих согласилась просить его к себе.

Прихожане же воспротивились его переходу в Ратово. Но грех сладок, а человек падок. Где грех - закон, там и вера, и совесть - рубашка переменная. И о. Борис, действуя всякими неправдами, захватил храм.

Отец Михаил уступил и перешел служить в Козловку. Но только две или три службы успел здесь отслужить и на Преображение в 1937 году был арестован, а вместе с "ним прихожане, защищавшие его.

Отец Борис также вскоре был арестован и приговорен к пятнадцати годам заключения за участие в убийстве и скончался в лагере вероотступником.

Для расправы над верующими из Нижнего прибыл следователь Комаров. Арестованных держали первое время в Сеченове; многих пытали, иных угрозами старались склонить к сотрудничеству с властями.

Однажды вызвал к себе Комаров прихожанку о. Михаила и стал ее уговаривать.

Ну, зачем ты пошла в церковь, ты лучше ходи к Аполлинарии Ивановне (та была членом церковного совета и сотрудничала с чекистами. - И. Д.) и все будешь иметь.

Уговоры не помогли, и следователь попробовал льстить.

Да, ты религиозная...

Что вы, - та даже руками всплеснула, - да я такая же, как все. А все-то - неверующие, лицемеры, и пошел Комаров за стол писать протокол; пишет, а лицо с каждой минутой чернее, и, наконец, говорит:

Распишись.

Я не могу подписать то, что не знаю.

Он прочел, что такая-то обязуется сотрудничать с органами НКВД.

Та не подписывает. Комаров вынул наган и говорит:

Всех мы вас сотрем с лица земли. Вы нам мешаете. Мы загоним вас туда, куда ворон костей не заносит. Не только тебе, но и всему роду твоему будет тошно. Никуда-то я тебя не отпущу, ты от нас никуда не скроешься - у нас глаза видят далеко, уши далеко слышат.

Долго он говорил и все ходил, угрожая, и, наконец, пригрозил, что застрелит ее сейчас.

Я в тебя пулейку пущу, - сказал он, наставив наган.

Давай, пускай, - бесстрашно ответила та.

Комаров снова заходил по кабинету, потом написал другую бумагу, что такая-то обязуется никому не говорить о том, что было между нею и следователем.

В Сеченове о. Михаила подвергли мучениям, а потом отвезли в Нижегородскую тюрьму.

Однажды пришел его сын Константин и принес передачу.

А ты кто ему? - спросили его.

Сын, - ответил тот.

Он тут же был арестован; скончался в заключении.

В тюрьме о. Михаила долго мучили, после допросов и пыток запирая в узкий каменный ящик; такие ящики назывались столбами. Отец Михаил здесь и скончался.

Вместе с о. Михаилом были арестованы и умерли в заключении:

староста храма Косма Боганов, бывший ко времени ареста уже в преклонных годах;

Никифор Илларионович Шишканов - это был глубоко верующий человек; сначала он работал учителем, но когда школа стала распространителем невежественного безбожия, был уволен и работал в колхозе учетчиком, веры своей не скрывал, открыто заступался за церковь и о. Михаила;

регент Порфирит до Ратова жил в другом месте; во время коллективизации его хозяйство было разграблено сельсоветом, и он покинул родное село и устроился в храме Ратова; обладал большими музыкальными дарованиями как в регентском искусстве, так и в сочинении музыки; с успехом обучал прихожан церковному пению;

Александр Савелии был арестован за то, что ходил в церковь, несмотря на угрозы безбожников;

член церковного совета Петр Делява;

церковный сторож Петр Левадонов; ко времени ареста ему было около семидесяти лет, он был арестован вместе с другими мужиками по делу о. Михаила.

После ареста митрополита Феофана начались массовые аресты духовенства и верующих. Среди других был арестован священник Александр Иванович Крылов. Он родился в 1879 году в селе Варганы Лысковского уезда Нижегородской губернии. Служил священником в селе Ляпуны Лысковского района Нижегородской области. 17 сентября 1937 года он был арестован на основании показаний, вымученных под пыткой у арестованных ранее. Отца Александра обвинили в том, что он будто бы участвовал в сожжении двадцати домов и скирды соломы в селе Островском, колхозного двора в селе Уварове и мельницы в деревне Гугино. Отец Александр отверг все обвинения. 11 ноября 1937 года он был приговорен Тройкой УНКВД к расстрелу и расстрелян.

По тому же делу был арестован священник Павел Васильевич Борисоглебский. Он родился в Васильсурске Нижегородской губернии. Служил в селе Плотинское Лысковского района Нижегородской области. Отец Павел был арестован 24 июля 1937 года и обвинен в том, что, находясь в ссылке, в 1930-1931 годах допустил антисоветские высказывания. Виновным себя не признал. 11 ноября 1937 года был приговорен к расстрелу и расстрелян.

Священник Порфирий Михайлович Колосовский родился в 1868 году в селе Долгое Поле Нижегородской губернии. Служил в селе Варганы Лысковского района Нижегородской области. Был арестован 17 сентября 1937 года на основании ложных показаний ранее арестованного священника, который, сломленный тюремным содержанием и пытками, подписал все показания, составленные следователем. С предъявленным обвинением о. Порфирий не согласился, и следователи не смогли доказать его виновность. Священник держался мужественно. 11 ноября 1937 года он был приговорен к расстрелу и расстрелян.

Николай Федорович Филиппов родился в 1885 году в селе Макарьево Лысковского уезда Нижегородской губернии. Всю жизнь он прожил в Макарьеве, и когда разгорелось в 1937 году пламя гонений, был в храме родного села старостой. 13 сентября 1937 года он был арестован. Все предъявленные обвинения отверг и был 11 ноября 1937 года приговорен к расстрелу и расстрелян.

Священник Михаил Петрович Адамонтов родился в 1892 году в Нижегородской губернии. Служил в селе Берендеевка Лысковского района Нижегородской области. 15 сентября 1937 года был арестован. Виновным себя не признал, приговорен к расстрелу и расстрелян.

В тот же день арестовали диакона Иоанна Иоанновича Мошкова, служившего в селе Исады Лысковского района Нижегородской области, и диакона Вениамина Ксенофонтовича Владимирского, служившего в селе Просек Лысковского района. 13 сентября в селе Ивановском Лысковского района арестовали верующую женщину Елизавету Ивановну Сидорову. У следователя не было никаких доказательств их вины. Несмотря на пытки, арестованные стойко сопротивлялись оговору. В числе двадцати одного человека они были приговорены к расстрелу и расстреляны. По тому же делу был арестован священник села Валки Лысковского района Алексей Андреевич Молчанов, не подписавший лжесвидетельства.

В июне 1937 года на основании полученных в застенках показаний двух рабочих были арестованы священники Лысковского района. Их обвинили в поджогах домов, принадлежавших колхозникам. Среди других был арестован священник Валентин Иванович Никольский. Он родился в 1885 году в селе Линево Борского уезда Нижегородской губернии. Служил в селе Трофимове Лысковского района. Все обвинения отверг и ложных свидетельств против других обвиняемых не подписал. 21 сентября Тройка НКВД приговорила о. Валентина к расстрелу. 4 октября приговор был приведен в исполнение.

В конце июля - начале августа 1937 года в Автозаводском районе Нижнего Новгорода были произведены аресты среди духовенства и православных мирян. Их обвиняли в участии в церковной контрреволюционной группе. До конца отрицали свою виновность и отказались давать показания против кого бы то ни было православный мирянин Иаков Иванович Гортинский, механик при больнице, живший в поселке Гнилица на окраине Нижнего Новгорода, и жившая в том же поселке монахиня Анна (Ежова). 21 августа они были приговорены к расстрелу и расстреляны.

С 5 по 7 августа 1937 года были арестованы священнослужители и православные миряне Нижнего Новгорода: священник Иоанн Михайлович Лазарев (родился в 1876 году в селе Курмыш Нижегородской губернии); священник Петр Иванович Сахаровский (родился в 1876 году в Нижнем Новгороде, служил в нижегородской Спасской церкви); священник Иоанн Николаевич Никольский (родился в 1868 году в селе Кладбищи Сергачского уезда Нижегородской губернии); священник Андрей Николаевич Бенедиктов (родился в селе Воронине Б.-Мурашкинского уезда Нижегородской губернии); священник Александр Николаевич Беляков (родился в 1890 году в Нижнем Новгороде); диакон Андрей Евгеньевич Батистов (родился в 1871 году); православные миряне А. Д. Овсянников, А. Н. Никольский и В. С. Цветков. Никто из них не согласился ни поставить свою подпись под возводимыми на них следователями наветами, ни оговорить других. Отец Петр Сахаровский даже пытался убедить следователей, что в Нижнем Новгороде нет антисоветских организаций и вряд ли они возможны. Все было напрасно. 21 сентября все были приговорены к расстрелу и расстреляны.

В августе 1937 года были арестованы священнослужители Нижнего Новгорода. Их обвинили в том, что они протестовали против закрытия храма.

Священник Виктор Владимирович Лебедев (родился в 1872 году в селе Белавка Воротынского уезда Нижегородской губернии; впервые был арестован в 1929 году и приговорен к трем годам ссылки); священник Макарий Васильевич Кряжев (родился в 1884 году в селе Лиски Острогожского уезда Воронежской губернии, в 1927 году был приговорен к трем годам ссылки); священник Николай Иванович Надешов (родился в 1878 году в селе Веденеево Городецкого уезда Нижегородской губернии); священник Иоанн Николаевич Сатирский (родился в 1889 году в селе Вельдеманово Перевозского уезда Нижегородской губернии); диакон Павел Вениаминович Архангельский (родился в 1887 году в селе Акулино Салганского уезда Нижегородской губернии). Все они отрицали возводимые на них обвинения. 8 сентября 1937 года были приговорены к расстрелу и расстреляны.

8 сентября 1937 года были арестованы священнослужители и православные миряне Гагинского района Нижегородской области, всего десять человек. Никто из арестованных не признал себя виновным. Их обвиняли в том, что они 6 июля организовали торжественную службу, в которой участвовало четыре священника и множество верующих. И хотя после службы проповеди на политическую тему произнесено не было, самой церковной службе было придано значение антигосударственного мероприятия, потому что она отрывала крестьян от работы в колхозе. 17 сентября 1937 года восемь человек были приговорены к расстрелу и расстреляны. Их имена сохранились в следственных делах: священник Иоанн Дмитриевич Ромашкин (родился в 1891 году в крестьянской семье, первый раз арестован в 1928 году и приговорен к трем годам ссылки; служил в селе Субботино); священник села Сорочки Петр Иванович Лебединский (родился в 1881 году в семье священника, в 1935 году за проповеди был приговорен к двум годам ссылки); священник села Юсупове Николай Александрович Хвощев (родился в 1883 году в семье священника);

священник села Панова-Осанова Александр Семенович Никольский (родился в 1883 году в семье священника); крестьяне села Покров Александр Иванович Блохин, Петр Васильевич Лонсков, Стефан Семенович Митюшин и Василий Киреевич Ежов.

В сентябре-октябре 1937 года были арестованы двенадцать священников Балахнинского района, староста храма села Петрушино и председатель церковного совета. Их обвиняли в том, что они состоят в церковной организации, возглавляемой митрополитом Нижегородским Феофаном. Следствие для некоторых продлилось два месяца, для других десять дней. Многие держались достойно, приводим их имена. Священник Константин Васильевич Покровский (родился в 1896 году в деревне Солониха Спасского уезда Нижегородской губернии); священник Владимир Федорович Барминский (родился в 1889 году в селе Слободское Нижегородской губернии); председатель церковного совета Константин Исакович Соловьев (родился в 1892 году в деревне Сосновской Нижегородской губернии). 29 октября все были приговорены к расстрелу и расстреляны.

В ночь с 20 на 21 октября 1937 года были арестованы священники Перевозского района Нижегородской области. Следствие шло менее месяца, и 11 ноября все были приговорены к расстрелу и расстреляны. Приведем имена тех, кто отверг выдвинутые против них обвинения. Священник Александр Иванович Ильинский родился в 1899 году в селе Пустынь Нижегородской губернии. Служил в селе Большие Кемары. Он обвинялся, как и другие, в том, что являлся руководителем антисоветской группы и высказывал недовольство советской властью. Священник Александр Михайлович Курмышский родился в 1879 году в городе Симбирске, окончил духовную семинарию, служил в храме села Танайково. Священник Павлин Иванович Старополев родился в 1865 году в селе Быковы Горы Спасского уезда Нижегородской губернии, окончил духовную семинарию, служил в селе Дубское. Священник Николай Алексеевич Троицкий родился в 1885 году в селе Лобаски Ичалков-ского уезда в Мордовии, служил в селе Ревезень.

3 ноября 1937 года были арестованы священники, служившие в храмах Борского района Нижегородской области: священник Александр Николаевич Лузин (родился в 1882 году в селе Выездная Слобода); священник Владимир Ильич Григорьев (родился в 1884 году); священник Сергей Алексеевич Борисов (родился в 1880 году в селе Заскочиха); священник Иоанн Андреевич Милиции (родился в 1898 году в Залесском уезде). Они обвинялись в распространении антисоветских слухов. Отказались подтвердить обвинения и давать показания. Приговорены к расстрелу и расстреляны.

В октябре - ноябре 1937 года массовые аресты выкосили священнослужителей и православных мирян Семеновского района Нижегородской области. По одному из дел было арестовано двадцать шесть человек. Восемь из них были 6 ноября 1937 года приговорены к расстрелу, остальные к разным срокам заключения. Из всех расстрелянных по этому делу только Елизавета Николаевна Самовская не подписала обвинения. Это была глубоко верующая женщина, происходившая из дворянской семьи; в момент ареста ей было семьдесят семь лет. Следователи, Комаров и Дахновский, обвиняли ее в том, что она имеет множество знакомых среди духовенства и примой нрав, позволяя себе говорить вслух все, что думает.

Осенью 1937 года был арестован архиепископ Александр Богородицкий, викарий Нижегородский (в миру Александр Андреевич Похвалинский). По одному делу с ним были арестованы девять священников, три диакона и староста из Нижнего Новгорода. Трое из них отказались подписать протоколы следствия - священник Евгений Никанорович Яковлев (ему был восемьдесят один год); священник Василий Назарович Завгородний, служивший в Новокладбищенской церкви, и староста Предтеченского храма Анисия Ивановна Масланова. 2-3 декабря 1937 года все арестованные решением Особой Тройки УНКВД приговорены к расстрелу и расстреляны.

Благочинный храмов города Семенова Нижегородской области священник Александр Петрович Меньшиков родился в 1892 году в селе Мотаки Спасского уезда Казанской губернии. С лета 1936 года служил в храме города Чкаловска. 26 августа 1937 года он был арестован. После ареста следователи обнаружили, что не располагают ни одним свидетельством, обвиняющим о. Александра в антисоветской деятельности. Тогда были найдены два лжесвидетеля, которые показали, что о. Александр допускал антисоветские высказывания. Сам о. Александр все обвинения отверг и виновным себя не признал. 26 сентября он был приговорен к расстрелу.

Были арестованы священник о. Михаил и староста Василий Панков из села Митрополье, диакон из села Красного.

Трое суток их держали стоя, не давая ни присесть, ни к чему-нибудь прислониться, так что кожа на ногах лопалась и сочилась сукровица.

Здесь мучение, а безбожие веселится - гармонь, песни, следователи на стол вкусную еду выставили - ешьте, пейте. Только подпишите бумагу о сотрудничестве.

Ну, не стыдно тебе тут стоять?- укоряет конвоир девушку, стоящую рядом со священниками.- Некоторые из ваших веселятся, а ты тут стоишь.

Их ноги пляшут, а мои стоят, я буду молчать, а вы ходить,- отвечала она.

Давай, говори.

А чего я буду тебе говорить? Когда следователь придет, когда бумагу принесет, ручку возьмет, тогда я буду говорить, а тебе что я буду говорить? Вскоре пришел Комаров и начал ее избивать.

За что ты меня бьешь?- спросила исповедница. Тот не ответил, и она сказала: -Я не буду, как ты, а ты будешь как я.

И действительно, вскоре он был арестован и приговорен к пятнадцати годам заключения. В лагере они встретились, Комаров подошел к ней и сказал:

Это я, твой "благодетель".

Не знаю.

Да Комаров. Ноги-то тебе отбивал.

А, Господь посетил. Раз посетил, хорошо, вот вам паек. Вот и хорошо, что вы сюда попали, значит счастливый.

Он не понял ее.

Отца Михаила из села Митрополье, старосту Василия и диакона из села Красного вскоре перевели в Арзамасскую тюрьму. В те годы там мучители сбрасывали священников вниз головой с крутой лестницы и нещадно избивали, вырывали бороды, так что не только следственные кабинеты, но и лестницы были залиты кровью. Все трое были замучены.

В том же году был арестован священник Михаил Преображенский, служивший в селе Лопатино Сеченовского района, скончался в заключении.

Отец Михаил Скомницкий любил принимать странников. К нему часто приходил иеромонах Иоасаф (в миру Иоанн Додонов). Это был кроткий и смиренный монах. Родился он в пятидесятых годах XIX века в селе Балтинка Сеченовского района. После смерти жены ушел в Алатырский Троицкий монастырь, где подвизался до закрытия. Был священником в селе Новацком, а затем по немощи оставил служение. Его арестовали в селе Майданы на престольный праздник Тихвинской иконы Божией Матери и отвезли в Сечено-во; оттуда арестованных повезли в Арзамас, где вскоре о. Иоасаф был замучен.

В тот же год в Арзамасской тюрьме был убит на допросе иеромонах Лев из Саровского монастыря.

В этой же тюрьме скончалась странница Евфимия. Родом она была из Чувашии, окончила институт, но ради Христа оставила все и пошла странствовать. Брат ее был в этой тюрьме следователем и с особой ненавистью относился к своей сестре и другим христианам; а ее никакие угрозы и пытки не могли сломить. "Что хотите со мной делайте, я/ваших бумаг подписывать не буду",- говорила она.

Не описать сотен мучеников, скончавшихся в Арзамасе. Расскажем об одном.

В начале тридцатых годов, во время гонений на церковь, места в тюрьме не хватало, и власти отвели под тюрьму огромный Арзамасский собор.

В 1932 году здесь скончался исповедник иеромонах Серапион (в миру Степан Иванович Оськин).

Он родился в благочестивой крестьянской семье в селе Новацком Нижегородской губернии.

Почти каждому православному родителю хочется, чтобы кто-то из семьи взял на себя подвиг сугубого служения Господу и молился не только за себя, но и за близких. Хотелось этого и Ивану Оськину. И вот как-то он собрал всех детей - четырех дочерей и трех сыновей - и спросил:

Не пойдет ли кто из вас в монастырь?

Все отказались, и только младший, Степан, вышел вперед и тихо сказал:

Отец, я пойду в монастырь.

Степан окончил Арзамасскую семинарию и подвизался в монастыре. После разорения монастыря служил в храме села Языкова и был вместе с другими исповедниками арестован в 1932 году, украсив одежды иноческие подвигом исповедническим.

Священномученики Иоанн Флеров и Иоанн Быстрое. Священник Иоанн Флеров был строителем и первым служителем храма Архангела Михаила в селе Семьяны Васильсурского уезда Нижегородской губернии. Церковь была построена и освящена незадолго перед революцией 1917 года. Освятив храм, о. Иоанн сказал: "Моя церковь долго будет стоять, и никто к ней не подступится". Это исполнилось, но сам настоятель зимой 1918 года был арестован и препровожден в Васильсурск; ему было тогда сорок лет.

В Васильсурской тюрьме его долго мучили, часто вызывали на допросы, требуя отречения от Христа или от священнического сана. Священник не согласился. И тогда о. Иоанна вывели на кладбище и велели копать могилу. Выкопав, он стал молиться. И когда кончил, сказал: "Я готов". Он был убит залпом в спину.

После его кончины храм обрел предстателя пред Богом. Долго не могли безбожники закрыть его, а когда закрыли, не смогли разорить, а хотелось, потому что храм был укоряющим памятником народного строительства - были еще живы сами строители и крестьяне-жертвователи.

Но прихожане не отдавали ключей. Придет к Татьяне, хранительнице ключей, верующая подруга и скажет:

Татьяна, все равно нас заберут с тобой.

Ну и пусть заберут, уйдем не за кого, а за Бога,- ответит Татьяна.

В одно из гонений хитрый председатель сельсовета призвал Татьяну к себе и сказал:

Татьяна, ключ у тебя, давай, надо церковь открывать.

Врете, церковь вы сейчас открывать не будете, не дам вам ключа. Хоть сажайте меня и всю мою груду, а не дам вам ключа, пока не объявите, что в церкви будет служба.

Председатель отступился, и церковь неразоренной достояла до своего открытия в сороковых годах.

В этом селе родился в 1888(9?) году священник Иоанн Быстров.

У родителей о. Иоанна были одни дочери, а им хотелось сына, и мать усердно молила о том Бога, дав обет, что если родится мальчик, он будет: посвящен Господу, и когда он родился, назвали его Иоанном.

Окончив гимназию, Иоанн стал учителем в родном селе.

Строительство храма, служба в нем ревностного пастыря оказали немалое влияние на молодого учителя. Было ясно, что только с Богом воспитание могло быть успешным, потому что основой его могла быть только любовь.

Иоанн Быстрое.

Обладая заметными дарованиями как воспитатель, он скоро стал известен среди учителей, и окружающие прочили ему славное будущее. Казалось, он нашел себя в любимом деле, обеты, данные перед его рождением, были забыты. Но Господь Сам напоминал о Себе. Все чаще Иоанн вспоминал о данном его матерью слове, все мучительнее переживал мысль о своей неверности Богу. Сколь удачно ни сложилась бы его дальнейшая жизнь, но она будет никуда не годна, если выстроится на зыбучей основе неправды. И когда Иоанну исполнилось двадцать семь лет, он сказал матери:

Мама, я должен исполнить обещание. Я сам так хочу.

Он женился, был рукоположен и стал служить в селе Саканах Нижегородской епархии.

Это была во всех отношениях счастливая семья. У них с супругой родилось восемь детей, и в семье царила взаимная любовь. С редкостной мерой о. Иоанн был к детям рассудительно строг и справедлив, и дети любили его. Он никогда не забывал, что он не только отец, не только воспитатель, но и священник - образец нравственности для всех окружающих. И хотя семье было в те годы вдвойне тяжело от выпавших на ее долю гонений из-за того, что Иоанн стал священником, он ни разу не пожалел, что исполнил материнский обет. Никакие преследования, никакие утеснения со стороны безбожных властей его не страшили. Гонимому властями, ему пришлось сменить несколько приходов. Последним местом его служения стал храм села Арапово Богородицкого района Нижегородской епархии.

Педагогическая известность некоторое время охраняла его, но в конце тридцатых годов арест навис над ним неминуемо. Кое-кто из представителей власти пытался уговорить о. Иоанна оставить храм и вернуться к учительству, обещая, что не будет помянуто его священство, его сделают директором школы, и при его способностях ему откроются все дороги. А иначе не избежать ареста. Слушая это, матушка бросилась уговаривать мужа оставить церковь и пойти в школу; она напоминала ему о детях, со слезами умоляя сжалиться над ними. Но как раньше, так и теперь оставался тверд пастырь в своем решении служить Богу. С кротостью и любовью он произнес:

Господь не оставит, он всех детей выведет в люди.

11 сентября 1938 года, на Иоанна Постника, его арестовали. Когда приехали чекисты, шла служба, и они не посмели ее прервать, вышли из храма и расположились неподалеку, ожидая священника.

Отец Иоанн был заключен в Нижегородскую тюрьму.

Кончина его и с ним многих других священников Нижегородской епархии, арестованных в 1937 - 1938 годах, была такова. Их всех вывезли на середину Волги против города Бор, неподалеку от Нижнего. Связанных священников по одному сталкивали в воду, наблюдая, чтобы никто не выплыл; выплывших топили. И так были умучены все.

Священник Александр Валидов родился в семье священника Нижегородской епархии Алексея Валидова.

Дивен и надежен тот мир, где живут святые Божий люди, ради них Господь терпит и мир, ожидая его покаяния. Один из таких Божиих людей жил в Нижнем Новгороде, подвизаясь в подвиге юродства. Однажды священник Алексей приехал с сыном-подростком в город. Идут они по улице, навстречу им - юродивый. Поклонился им до земли и сказал:

Здравствуйте.

Здравствуйте, - ответили отец с сыном.

Ты-Александр, - показал блаженный на мальчика,-ты первый и последний.

Что? - не поняли те.

Ты, Александр, первый и последний, слышишь? - настойчиво повторил блаженный.

Переглянулись недоуменно отец с сыном, и Александр спросил:

А как ты узнал, что меня зовут Александром?

Я знаю. Ты - Александр, а ты - Алексей. Запомни, Александр, ты первый и последний,- повторил он.

Понял Александр значение этих слов, когда они начали сбываться. В свое время он стал первым священником в новопостроенном храме в селе Лисьи Поляны, прослужив в нем до его закрытия в 1937 году. В 1943 году от удара молнии разоренный храм загорелся. В конце сороковых годов остатки храма были употреблены под клуб.

Окончив семинарию и получив благословение на священство, Александр стал искать невесту. Прослышал он, что неподалеку у Владимира Ивановича Померанцева живут племянницы-сестры. Отец их умер, и Владимир Иванович взял их к себе. Отец Алексей с сыном пришли к ним в гости. Сели, поставили самовар. Александру понравилась Александра, и он попросил ее в жены. А ей не хотелось:

Рано мне еще, - отговаривалась она.

И тогда мать ее, Ольга Ивановна, упала перед ней на колени и стала просить:

Сашенька, мое благословение тебе идти. Лучшего жениха по твоему сиротству тебе не сыскать. Он будет священником, человек он положительный, какого тебе еще надо? Прошу тебя пойди за него.

Александра послушалась. Жили они хорошо. У них была большая семья, четыре сына и три дочери, последняя родилась в 1913 году.

По рукоположении о. Александр стал служить в селе Лисьи Поляны. С первого дня служения он решил ни с кого никакой определенной платы за требы не брать. Бывало, спросят его:

Сколько, батюшка, тебе?

Да сколько дадите.

Да денег вот нет.

И не надо ничего; когда выбьешься из нужды, тогда отдашь. А не отдашь - и не надо.

Александра возражала:

Ты бери хоть сколько-нибудь. Отец Александр отвечал:

Ты сыта, обута, одета. А у них нет. Они голодают. А мой закон, моя вера говорят мне, что я должен дать бедному, накормить.

Когда Петровым постом или на Пасху ходили с молебнами по домам, то прихожане гору хлеба наносили в сени. Отец Александр шел с молебнами и самым бедным, вдовам, говорил, чтобы они вечером приходили за хлебом.

Вечером он вместе с матушкой наложит каждой по мешку и только спросит:

Донесешь? Ну, иди.

В своем доме о. Александр дал приют Матроне Горбуновой. Муж у нее умер рано, и она одна воспитывала сына Михаила. Матушка Александра шила по просьбе мужа ему одежду, и чтобы она ничем не отличалась от одежды их детей.

Сироты, вдовы, обиженные - все к нему шли за советом и помощью.

Жила в селе Аннушка. Была у нее незаконнорожденная девочка Вера. Крест в то время двойной - крест позора и бедности. Жил в селе богатый мужик Василий. Имел сорок овец, две коровы, молотилку. По тем временам для этих мест он был человек состоятельный. Жена его, Екатерина, все время болела. Аннушка около этого человека кормилась. Зимой за больной женой ухаживала, летом в поле работала. Пришла она однажды и говорит:

Василий Федорович, я пришла вам сказать, что нынче я просо полоть не приду.

Я, Василий Федорович, захворала.

А чем ты захворала?

Не знаю. Захворала. Не могу никак.

Жена его была женщиной богобоязненной и говорит:

Василий Федорович, я ей полкаравая хлеба отрежу.

Нет, не отрежешь, лодырей кормить я не буду.

Василий Федорович, я захворала, завтра я приду. Екатерина говорит:

Дам я ей полбуханки хлеба, ведь она просит.

Нет, не дашь. Не дал и жене запретил. Пошла Анна к о. Александру.

Матушка стала ее лечить, о. Александр дал ей четыре каравая хлеба и ведро муки и сказал:

Аннушка, как съешь, так приходи к нам опять. Она хотела в ноги поклониться, но он не велел:

Нет-нет, в ноги не кланяйся. Я - христианин и обязан голодного накормить и обиженного утешить.

А о. Александру у Василия Федоровича не раз приходилось самому занимать.

Увидя, что Аннушка вышла от священника с хлебом, Василий Федорович с гневом направился к нему:

Зачем ты ей дал! Она теперь ко мне неделю работать не придет. Отец Александр обнажил голову, поклонился ему и сказал:

Василий Федорович, прости ты меня Христа ради, если я тебя чем обидел. Я накормил голодного, она пришла ко мне и плачет. Я надеюсь, что и я к тебе приду и попрошу и ты дашь.

Нет, теперь не дам, потому что ты снабдил ее хлебом и она вообще не придет.

Отец Александр поклонился ему и снова попросил прощения.

Не только милосердным был о. Александр, но и миротворцем, как-то заповедал Христос.

За сто верст от Лисьих Полян жил богатый мужик Алексей Максимович. И столь он любил беседовать с о. Александром, что и сто верст для него были не помехой. И вот случилось в его семье горе. Дочь его Антонина родила незамужне ребенка. Разгневанный отец выпорол ее и сказал:

Иди из моего дома, Тонька, и на глаза мои не являйся, пока я тебя вовсе не убил, а ребенка твоего я и без тебя убью. Вспыхнула она и сказала:

Ну, тятенька, мамонька, простите меня, Христа ради, больше вы меня не увидите.

Собралась и ушла.

Алексей Максимович вскоре после ее ухода стал раздумывать обо всем происшедшем, и все тревожней ему вспоминались слова: "Вы меня больше не увидите". Уж не собирается ли она самоубиться? И тревога двойная, темней и тягучей, чем от позора, сдавила сердце.

Он собрался и поспешил к о. Александру и все ему рассказал.

Иди, Алексей Максимович, и догони ее.

Батюшка, да где же я ее найду?

Иди, Алексей Максимович, сегодня же найди ее и скажи: "Тонюшка, прости меня, я разгневался, не удержался, идем домой, ребенок плачет, твое детище плачет по тебе".

Не пойду, - заупрямился своенравный старик.

Если ты не пойдешь, то ты не одну, а две души убьешь. Если она утопится, то как?.. Она согрешила, приняла стыд, а ты ее избил. Ты за что ее избил?! Она и так несчастна!

Она не пойдет. Она меня боится теперь. Я сказал: "Убью, если появишься на глаза".

А ты пади ей в ноги и скажи: "Прости меня, доченька, Христа ради, прости; я грешник, я тебя избил, несчастную". Иди и приведи ее домой.

Он послушался и привел дочь домой. Наутро они пришли к о. Александру. Антонина в ноги поклонилась священнику и сказала:

Батюшка, ты спас мне жизнь, я утопиться хотела: дома меня не держат, ребенка отняли...

А я, батюшка, хотел ее убить, да больно красивая доченька-то, ребенок-то-и не убил.

Тебя Господь отвел от этого греха. Она, Алексей Максимович, совершила грех и приняла за него стыд, а ты ее еще прибил. А ее грех не непрощенный, это грех искупаемый...

Во второй половине двадцатых годов о. Александра стали теснить налогами и поборами. Теснили новые власти церковь хуже татар; те оставляли, чтобы было что взять в следующий раз - эти разоряли до донышка. Приходят и говорят:

Батя, наклади ведро меду!

В правление.

Выбрав все, составили обвинение: злостный неплательщик, противник советской власти, мед не дает. Отец Александр, прочитав про мед, сказал:

Вы идите сами и берите, если найдете хотя бы ложку меда. Если найдете, то забирайте меня как лжеца. Берите и всех пчел.

Идти они не пожелали, а потребовали, чтобы он поставил под обвинением подпись. Подумал: подписывать ли такую бумагу? Но решил, что, если он не подпишет, то они сами его подпись поставят и все равно арестуют. И он подписал.

"Мне отмщение, Аз воздам",- говорит Господь. Вскоре председатель сельсовета Титов застрелил бедняка и сам был арестован; о. Александр остался на воле.

В 1929 году прибыли в село безбожники снимать колокола. Мужики собрались с вилами и кольями и были полны решимости отогнать безбожное воронье, слетевшееся клевать святыню и уничтожать народное достояние. Отец Александр остановил:

Всякая душа власть предержащим да повинуется. И вас пересажают, и меня в этом обвинят. Как хотите, а это дело Божие, не наше с вами.

Колокола сняли, служба продолжалась.

Как произрастает семя добра в душе человека и как - семя зла? Бог видит рост и того, и другого. Михаил Горбунов, нашедший когда-то приют в семье священника, вырос, вступил в коммунистическую партию, стал председателем поселкового совета и теперь разорял и обездоливал.

Зная, что о. Александр будет лишен имущества и крова, он пришел в этот день пораньше и сказал:

А можно ли чаю поставить?

Домашние священника захлопотали, поставили самовар, стали собирать на стол, когда в дом вошли восемь человек. Отец Александр предложил им разделить трапезу, но они отказались, сказав:

Хватит тебе чай пить, ты свое отпил.

С собой они привели ту самую Анну, которой столь много о. Александр благодетельствовал, и намеревались поселить ее в доме священника. Как бы в исполнение некоего обряда Николай Ваньков приказал ей:

Анна, снимай иконы, руби, да растопляй подтопку.

Николай Андреевич, я иконы рубить не буду. Александр Алексеевич мой благодетель.

Нет, он мой благодетель. Без него бы мне дочери не воспитать. Николай Ваньков и Михаил Горбунов с подручными сняли со стен иконы, картины, книги. Ваньков принес со двора топор и принялся рубить иконы. Отец Александр сказал:

Николай Андреевич, ну зачем вы хотите топить печь этими вещами? Их можно было бы отдать в музей. Они еще пригодились бы. Есть дрова, ими топите.

Ты здесь не хозяин,- ответил Ваньков, складывая порубленные иконы в печь.

За день до ареста его навестила раба Божия Анастасия, помогавшая семье о. Вячеслава Леонтьева, после ареста которого она ухаживала за его матушкой Зоей. Отец Александр был болен. Анастасия стала жалеть его и говорить, что, может быть, больного его не арестуют.

Нет, они никого не жалеют и не желают ничего видеть. Завтра меня арестуют.

Наутро милиционер повез его в тюрьму. Дочь собрала и понесла передачу.

Валидов здесь? - спросила она у окошка.

Вот передача ему.

Никаких передач. Отъел свое.

Вы мне скажите, его здесь будут держать или отправят?

Приходите послезавтра.

И надзиратель захлопнул окошко.

Через день она пришла вместе с матушкой о. Василия из села Андосова, который был арестован тогда же. Но власти объявили, что они отправлены накануне.

Родственники после смерти Сталина попытались узнать о судьбе о. Александра, им пришел ответ, что он приговорен к заключению в Дальневосточные лагеря.без-права переписки (то есть расстрелян).

Священник Василий Воскресенский служил в селе Пильна Нижегородской области в храме Ильи Пророка. В 1921 году храм сгорел, но вместо него был построен новый, который сразу по окончании строительства безбожники отобрали и, разрушив купол, приспособили под школу. Православные перешли в убогую времянку.

Первый раз о. Василий был арестован в двадцатых годах, приговорен к пяти годам, по прошествии которых вернулся в село.

Прихожане просили о. Василия служить у них. В 1937 году вместе с диаконом Александром о. Василий был арестован; оба они скончались в заключении.

Протоиерей Никандр и его жена Александра были арестованы в селе Княжиха Пильненского района.

По всей вероятности, о. Никандр вскоре в заключении скончался, а матушка Александра пробыла в лагере семь лет и умерла незадолго до освобождения.

Священник Петр Кочетков служил в Никольском храме села Пожарки Сергачского района. Он был арестован в 1935-1936 годах и скончался в заключении.

Священник Петр был арестован в селе Ильина Гора Курмышского района - и безвестно.

Протоиерей Иоанн Масловский родился в Нижегородской губернии. Окончил Духовную академию и более сорока лет прослужил в селе Шохино. Приход был бедный, семья у о. Иоанна была большая, и ему приходилось крестьянствовать.

Однажды зимой он заблудился, не знал, как выйти, и тогда взмолился Николаю чудотворцу: "Не дай мне умереть неготовому, не очистившемуся покаянием". И по молитвам святителя он выехал на село, где служил священником его родной брат.

Во время гонений двадцатых годов его трижды вызывали к себе власти и принуждали отречься от Бога.

Он не соглашался. А положение становилось все труднее. Опасаясь гонений, стали принуждать к отречению домашние. Злым разбойником надвигался со всех сторон мир.

Отец Иоанн не уступил просьбам и вскоре был арестован, скончался в заключении.

Протоиерей Александр Касаткий окончил Духовную академию и служил в Нижнем Новгороде. По воспоминаниям знавших его, он был тих и кроток. Во время гонений был арестован и сослан. Отбыв ссылку, он вернулся домой. Дом его был занят, жилец донес на него, и о. Александр снова был арестован;

скончался в заключении.

Священники: Николай Покровский, Димитрий Орловский и Леонид Архангельский были арестованы в тридцатых годах. Леонид Архангельский подписал отречение, рассчитывая получить хорошее место, и был освобожден, но позже его вновь арестовали и отправили в лагерь, где он и скончался.

Два других священника скончались в заключении как исповедники.

Священник о. Симеон, по национальности мариец, служил в селе Лежнево Шаранговского района. Арестован в 1930 году.

Вместе с ним был арестован староста храма Иоанн Лежнин. Цель безбожников была закрыть храм. Старосту обвинили в незаконном изготовлении крестов и заключили в Яранскую тюрьму. Мучителям не удалось склонить исповедника к самооговору, и он был приговорен к трем годам заключения;

скончался в тюрьме города Вятки.

Священник Симеон был заключен в Архангельские лагеря, куда ездила к нему его многочисленная паства. Из заключения ему удалось бежать, и хотя тюремщики приложили много сил, чтобы найти его, поиски остались безуспешными.

Вместе со священником о. Никифором и несколькими крестьянами о. Симеон ушел глубоко в лес. Здесь они выкопали пещеры и устроили монастырь. Не один год прожили они здесь. Завели кошку. Однажды, это было в начале сороковых годов, за кошкой погналась охотничья собака, а вслед за нею набрели на отшельников охотники. Они донесли о монастыре властям. Все скрывавшиеся были арестованы и расстреляны.

Священника Иоанна Макарова арестовали в тридцатых годах. Родом он из села Балтинка. Служил под городом Ядрином. Скончался в заключении.

После арестов в селе нескольких священников архиерей прислал священника из Сергача, но прихожане попросили поставить своего деревенского - Петра Даниловича Платонова. Архиерей согласился. Отец Петр служил до закрытия храма в 1937 году. Узнав, что его собираются арестовать, он скрылся в лесу, где и прожил до своей кончины.

Хоронили его прихожане открыто, народу собралось множество, и власти не решились препятствовать.

Иеромонах Савва - родственник о. Петра, был арестован и скончался в заключении.

Священник Михаил Козлов и сын его, регент Владимир. Несчастно село и беден приход, когда они лишены настоящего пастыря. Никакое дело в таком селе не спорится, и жизнь, как прогнившая ткань, расползается в разные стороны. Нет духовных успехов, нет и материального благополучия.

Если в такое село попадет ревностный, но молодой и неопытный пастырь, то, столкнувшись с трудностями, придавливающей работой, начинает унывать и стремится уйти на приход полегче. И со временем такое село как бы заволакивает серая безлюбовная хмарь.

Праведники и святые - как звезды на небе, хмуро и неприветливо жить там, где над человеком распростерто небо без звезд, - пустота.

Таким несчастным и невезучим было село Борятино. Было в нем двести домов, была земля, а достатка не было никогда. И пастыри сюда достойные не приходили, а недостойные быстро его покидали, и оставалась неудачливая паства без духовного окормления. Только и радость была, что во время закулачивания в конце двадцатых годов всего десять дворов записали кулацкими и хозяев их не выслали в Сибирь, а разрешили расселиться по соседним районам.

В 1918 году приходской священник в Борятине отказался от сана и вместе с псаломщиком бежал. Затем священники часто менялись. В трудные для крестьян годы (1928 -1932) храм остался совсем без священника и так достоял до середины тридцатых годов, когда в нем стал служить последний в селе священник о. Михаил Козлов. Родом он был из села Порецкого, не в пример Борятину, благочестивого большого села.

Сын о. Михаила Владимир тоже был когда-то священником, имел семью, четверых детей, но, овдовев, пленился страстью к молодой девице, певшей на клиросе, у которой от природы был дивной красоты голос. Отец Владимир снял с себя священнический сан и женился. Обретя вожделенное, он не обманывал себя, зная, что выбрал худшее, небесному предпочел земное, свободноному - страстное, рабское. Теперь Владимир служил в храме у отца регентом. Регентом он был ревностным и не желал ни при каких обстоятельствах покидать храм. Показывая на гордо расхаживающих по селу новых господ - безбожное колхозное начальство, Владимир говорил: "И я мог бы так же с папкой ходить, но я лучше буду Богу служить. Хоть и грешный, а Божий".

В 1937 году о. Михаил и его сын Владимир были арестованы.

В тюрьме безбожники предлагали Владимиру отречься от веры, обещая свободу, но он предпочел более выгодный торг, ценою мученической смерти приобрести душе первые одежды. Вместе с ним в заключении скончался и о. Михаил.

Священник Александр Воскресенский служил в селе Паново Арзамасского уезда. Он был расстрелян вместе с сыном Петром в сентябре 1918 года за религиозную проповедь.

Священника Лебедева села Ездоково Арзамасского района, диакона, звонаря Ивана Ивановича Коновалова и монахинь, живших при храме, арестовали в 1937 году. После заключения в тюрьму о них не было никаких известий.

Священник Иоанн Ходоровский был эмигрантом, но в 1921 году нелегально вернулся в Россию, был арестован и отправлен в ссылку, где тайно принял рукоположение в священнический сан, а затем бежал и долгое время скитался. Прибыв в Арзамас, о. Иоанн нашел приют у монахини Терентьевой. Некоторое время она скрывала его как беглеца, но впоследствии о. Иоанн перестал скрываться и снискал к себе всеобщее уважение. В обхождении с народом был мягок, отзывчив, шел навстречу любой просьбе и без отказа совершал все требы. Жил о. Иоанн в миру по уставу затворников и готовился принять монашескую схиму. Он был обвинен в распространении антисоветских листовок при помощи странствующих религиозных проповедниц и принадлежности к церкви, возглавляемой митрополитом Иосифом (Петровых). Расстрелян в Арзамасе в 1938 году.

Священник Порфирий Устинов родился в восьмидесятых годах XIX столетия, был рукоположен ко храму села Каменки Нижегородской губернии.

У о. Порфирия родилось двое детей. Но не к счастью семейной жизни влекло его сердце, а к подвигу. Во время Великого поста он каждый вечер шел в церковь и молился там до двух часов ночи. В течение всего поста он и его жена Александра употребляли в пищу только просфоры и хлеб, а в первую седмицу не ели вовсе.

Время не сохранило подробностей недолгого служения о. Порфирия, но известна одна история из его семейной жизни, которая рисует смиренный облик православного подвижника.

Во время ночных молений в храме о. Порфирий сам читал псалмы, каноны и акафисты. В сердце Александры стало расти раздражение - ей хотелось читать в церкви, а батюшка не предлагал. По молодости и духовной неопытности (ей было тогда двадцать два года) она решила попробовать свои силы на поприще самостоятельного духовного подвига и пришла к мужу:

Батюшка, я пойду странничать. Благослови.

Благословляю тебя, иди, - кротко ответил о. Порфирий. Дети остались с отцом. Александра отправилась странствовать вместе с духовными сестрами, и странствовали они около года.

Однажды отыскали они большого подвижника, жившего в лесу. Монах вышел навстречу странницам, провел к келье, и, обратившись к Александре, сказал:

У меня мух полно, в келью зайти нельзя... Своего подвижника бросила и ко мне пришла. Не покидайте своего батюшку,- обратился он ко всем, - он настоящий подвижник Христов.

А потом постукал пальцем Александру по голове и сказал:

Вышли они из лесу. Александра решила домой возвращаться. И вовремя. Прошло после ее возвращения несколько дней - и она внезапно ослепла.

Отец Порфирий не попрекнул ее долгим отсутствием, он вел тот же образ жизни -прилежно молился ночами, постился. Александра стала ходить с ним в храм, слушала чтение, сама уже читать по слепоте не могла. Прошло немного времени, и она выучила на память Псалтирь, семь акафистов, основные каноны и полунощницу с семнадцатой кафизмой, чтение которых стало для нее великим утешением и поддержкой после смерти мужа.

Отец Порфирий недолго прослужил в храме. Во время гонений на Церковь в начале двадцатых годов он был арестован и отвезен в тюрьму села Пильна. Там он заболел и вскоре скончался.

Священник Василий Адаменко родился в 1885 году в станице Попутная, неподалеку от Армавира. С юных лет был очень религиозен, обладал красноречием; часто проповедовал на берегу Кубани, где собиралось много верующих. Заметив его ревность, приходской священник направил его на курсы противосектантских миссионеров. Затем он был рукоположен во священника.

Отец Василий служил в Армавире, в Одессе, Екатеринодаре. В 1919 году он был выслан из Екатеринодара в Нижний Новгород в числе других священников. В Нижнем Новгороде он много и успешно проповедовал. Служил в Ильинском храме. Истовым богослужением, проповедью, внимательной исповедью привлек в храм много молодежи, так что, в конце концов, образовалась религиозная община.

Будучи даровитым миссионером, он много страдал от того, что слово Божие и православное богослужение с трудом понимаются значительной частью народа, что душа участвует в молитве, а ум остается без плода, что сам язык богослужебных книг не вполне понятен для современного человека. Его переживания и размышления находили поддержку в суждениях по этому вопросу некоторых современных ему учителей Церкви, например св. Феофана Затворника, который писал: "Есть вещь крайне нужная. Разумею новый упрощенный и уясненный перевод церковных богослужебных книг. Наши церковные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская, и все нравоучение христианское, и все утешения, и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных книг".

И о. Василий взялся за переводы на русский язык богослужебных книг. Он составил и издал на русском языке Служебник, Сборник суточных церковных служб, песнопений главнейших праздников и частных молитвословий Православной Церкви и Требник.

В дореволюционной России трудно было ожидать скорого проведения церковно-богослужебных реформ, и когда появилось обновленческое движение, о. Василий увидел в нем возможность к осуществлению реформ и примкнул к движению.

Иеромонах Феофан (Василий Адаменко).

В храме у о. Василия все было подчинено строгому благочестию, в алтаре были запрещены все разговоры, из алтаря и ризницы убраны все зеркала, которых он не только в храме, но и в доме не держал. Он был очень нестяжателен и не брал за требы денег. Его духовные чада строго постились в установленные церковным уставом дни, и часто он благословлял кого-нибудь из молодежи проповедовать в храме. В 1924 году жена о. Василия, не выдержав аскетического уклада его жизни, ушла, и он принял монашество с именем Феофан.

Он видел, что не все обновленческие священники столь же ревностны, что преобладающее большинство обновленческого духовенства ищет иного - мирского, а не духовного, и даже вовсе не религиозного. И о. Василий старался не служить Евхаристии с другими обновленческими священниками, а сослужить лишь на всенощных.

К о. Василию приезжал из Киева известный знаток церковного устава Михаил Николаевич Скабалланович; он был на службе о. Василия и одобрил ее. "Я переводил богослужение на русский язык для знакомства верующего народа, но не думал, что это так скоро осуществится на практике", - сказал он.

Часто о. Василий выступал на диспутах с безбожниками и всегда выходил победителем. На известном диспуте в Москве Луначарского с Введенским выступил также о. Василий, после чего Луначарский подошел к нему, обнял и сказал:

Обновленческий митрополит Александр Введенский, приехав в Нижний Новгород, всячески льстил о. Василию, но вернувшись в Москву, заявил: "Хватит нам этой эндэковщины и адамовщины". (Священник Александр Эндэка служил в храме на Лубянской площади и принадлежал к "идейным" обновленцам). Вскоре Введенский послал своего епископа для ревизии и удаления о. Василия из храма. Поначалу приехал епископ Александр (Лавров), но, познакомившись с о. Василием и побывав на богослужении, отказался расправляться со священником, за что в наказание был переведен Введенским в Вологду. На смену епископу Александру был прислан митрополит Иерофей Померанцев (постриженник архимандрита Сергия Страгородского), которому также было поручено ликвидировать общину, о чем он при отъезде сказал:

Мне поручено было вас разогнать, но я не мог этого сделать, так как мне понравилось ваше уставное богослоужение на русском языке.

Вскоре приехал митрополит Иоанн (Миртов), который быстро договорился с НКВД об образе действий. Отец Василий стал готовиться к аресту и послал письмо митрополиту Сергию (Страгородскому), в котором приносил покаяние в обновленчестве. Одновременно с этим готовил себе преемника.

Священник Василий Адаменко был арестован 9 декабря 1931 года после всенощной на Знамение Божией Матери и выслан в Красно-Вишерские лагеря.

Священник Василий Абоимов.

Его преемник Василий Абоимов был рукоположен во диакона и священника митрополитом Сергием (Страгородским), а служивший здесь ранее диакон Иоанн Фролов был митрополитом Сергием перерукоположен. В своем храме о. Василию Абоимову служить не дали, так как обновленцы забрали ключи от храма. Паства Ильинского храма разошлась по городским приходам. На этом Нижегородское обновленчество прекратило свое существование. Священник Василий Абоимов и диакон Иоанн Фролов были направлены в село Пахотный Усад, где с благословения митрополита Сергия служили на русском языке. Вскоре о. Василий Абоимов был арестован.

По окончании срока о. Василий Адаменко жил во Владимире. В 1937 году он был арестован и отправлен этапом в Караганду в числе девятнадцати человек нижегородского духовенства. Скончался в заключении.

Священник о. Василий служил в Преображенском храме села Воротынец с 1919 года. В 1926 или 1927 году он был переведен в село Катунки; служил усердно и был в нравственном отношении примером для прихожан.

Вместе с ним служил священник о. Владимир, совершенно иного духа. Рано овдовев, он пьянствовал и распутничал, переходя в состояние все горшее, так что не гнушался предавать собратьев. После перевода о. Василия на другой приход власти объявили сбор подписей якобы для того, чтобы сохранить храм. Когда все подписались, дело представили так, будто подписи собрали, чтобы закрыть церковь.

В 1928 году храм стали поспешно ломать.

По доносу о. Владимира о. Василий вскоре был арестован и умер в тюрьме.

Священник Александр Цитронов служил в селе Корсакове Пьянпере-возского района.

Родился он в 1874 году, рано овдовел и сам воспитывал сына, несчастья переносил с кротостью и смирением, полагая в Господе упование и утешение свое. В 1929 (или 1930) году власти изгнали его из дому, он скитался, жил подаянием, но службы в храме не оставлял. Неподалеку от села Корсакова, в селе Воротынец служил священник Владимир. Не раз он приступал к о. Александру, соблазняя его.

Давай откажемся от Бога, нам хорошее место дадут. Отец Александр отвечал:

Я Бога менять не буду ни на кого.

В 1937 году он был арестован и расстрелян.

Священник о. Косма служил в Нижегородской епархии; во времена гонений на Церковь был арестован и пробыл несколько лет в заточении; по окончании срока служил в селе Митино, где в этот момент не было священника. В 1937 году он был арестован и расстрелян.

Священник Павел Перуанский и диакон Михаил Лилов. После закрытия Дивеевского монастыря в 1927 году в Дивееве оставалась только Казанская церковь, которая служила до своего закрытия в 1937 году.

Настоятелем храма был митрофорный протоиерей Павел Перуанский. Вторым священником был о. Симеон. Он был из мастеровых; в тридцатых годах из страха перед преследованиями снял с себя сан. Умер в Вятке во время войны.

Михаил Лилов был последним диаконом в Казанском храме. У него была большая семья, а служить становилось все труднее, и он уже решил снять с себя священный сан; и вот в то время, когда он находился в Казанской церкви, ему явилась первоигумения мать Александра, после чего он изменил свое решение и до самой смерти горько оплакивал свое малодушие. В Великую среду за литургией Преждеосвященных Даров он не мог читать Евангелие о предательстве Иуды, захлебываясь от слез.

При закрытии храма осенью 1937 года диакон Михаил был арестован вместе с настоятелем о. Павлом Перуанским. Незадолго до ареста его вызвали и спросили: "Ты пастырь или наемник?" Он ответил: "Я пастырь".

Оба они скончались в Арзамасской тюрьме на Пасху 1938 года.

Саровский иеромонах Маркеллин много лет стоял гробным у мощей преподобного Серафима. Он никогда не уставал служить молебны и поминать о здравии всех. Он говорил: "Пишите, пишите всех, кого знаете, чтобы всех помянуть у мощей преподобного". Перед закрытием монастыря управляющий Тамбовской епархией архиепископ Зиновий предложил ему взять мощи и скрыться с ними на Кавказе, но тот не послушался. Он говорил: "Стоя столько времени у мощей, я видел так много чудес, что уверен, что преподобный сам не дастся".

Когда же мощи были изъяты и увезены из Сарова, он страшно раскаивался в своем самоволии и едва не заболел.

В начале тридцатых годов о. Маркеллин был арестован и в 1932 году находился в Алма-Ате на пересыльном пункте. Последний раз его видели в церкви в Алма-Ате в Великую субботу, а в Пасхальную ночь его вместе с другими заключенными послали этапом дальше; вскоре он скончался.

Игумен Саровской пустыни Руфин скоропостижно скончался в Сарове в 1924 году. После него игуменом был Мефодий. Он был сослан еще до закрытия монастыря и, по-видимому, скончался в ссылке.

Иеромонах Исаакий, подвижник Саровской пустыни, после закрытия Сарова был арестован и скончался в ссылке.

Инок-подвижник Василий, сидевший у Серафимовского источника, был убит в 1927 году при закрытии Саровской пустыни.

Священник Иоанн Пустынский был рукоположен ко храму села Бабино Ташинского уезда Нижегородской губернии, где и прослужил двадцать пять лет.

Когда начались гонения, власти, намереваясь закрыть храм, потребовали уплаты непомерного налога. Священнику нечем было заплатить, но крестьяне сами собрали все нужное. Тогда власти арестовали его, обвинив в том, что он уговаривал крестьян помочь с уплатой налога, и отправили в лагерь.

После освобождения он стал служить в селе Усы, потому что в Бабино на его место поступил служить иеромонах Саровского монастыря Дамаскин.

Вскоре о. Иоанна снова арестовали. В лагере он смертельно заболел, был освобожден и сразу после этого скончался. Заключение и испытания не сломили исповедника, он говорил: "В тюрьме спасение. От востока до запада все там узнаешь".

Иеромонах Дамаскин был ревностным пастырем. Однажды в его приходе без исповеди умер старик-прихожанин. Узнав об этом, он сильно сокрушался:

"Теперь я должен всю жизнь о нем молиться, ибо дам за него ответ".

В 1939 году он был вызван в районный центр как бы для уплаты налога, там арестован и скончался в заключении.

Инок Феодор (Малёшкин) был послушником Саровского монастыря. Родом из села Гавриловки Ташинского уезда. После закрытия властями в 1927 году Саровского монастыря он вернулся на родину, ходил из села в село, читал Псалтирь. За кротость и незлобие крестьяне любили его и всегда с радостью принимали. Когда власти приказали идти на выборы, проверяя покорность народа новым обрядам, он не пошел. И представители властей пришли к нему в дом.

- "Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста",- сказал он вошедшим. Его арестовали и заключили в тюрьму, где он и скончался.

Священник Владимир Боголюбов родился в селе Шуварово. Он был женат на дочери священника о. Иоанна из села Лендяй Старшайковского района. Служить о. Владимир начал с 1922 года.

Священник Владимир Боголюбов.

В 1931 году скончался о. Иоанн, и о. Владимир перешел служить на его место в село Лендяй в храм святителя Николая. Местные власти настолько ненавидели Церковь, что на похоронах о. Иоанна запретили колокольный звон.

Первое время о. Владимир жил в церковном доме, но его отобрали. Он купил свой дом, но и его отобрали, и семью священника приютила одна старушка. Однако и здесь о. Владимиру не пришлось долго жить.

В феврале 1932 года в сельсовете собрался комсомольский актив во главе с Михаилом Перфильевым и постановил поехать за священником, отвезти его на кладбище и каждому пустить в него пулю.

На собрании присутствовал учитель Иван Степанович Демин. План убийства священника его ужаснул, он пришел домой и рассказал обо всем матери. Она сказала своей снохе Марии:

Беги, предупреди, батюшку убить собираются.

Та вмиг побежала. Убийцы заблудились, хотя ночь была лунная, и Мария успела предупредить священника, который тут же ушел.

Отца Владимира убийцы не застали, но увидев Марию, схватили ее и отвели в сельсовет. А сами пошли к ней домой.

Пришли и спрашивают мать:

Где твоя дочь?

Не знаю, задержалась где-то.

Мы твою дочь убили, - говорят.

Что же, видно, так Богу угодно, - спокойно ответила она. (Через некоторое время Марию отпустили).

Отец Владимир перебрался в небольшую деревню Обувка. Но и туда пришли его искать убийцы. Тогда он ушел в соседнюю Нижегородскую область, в село Мудаюв, где служил до 1937 года.

В 1937 году о. Владимир был арестован и скончался в заключении.

Священник Алексей Салганский служил в храме Казанской Божией Матери в селе Григорово Большемурашкинского района. Отца Алексея арестовали в середине тридцатых годов, и он умер в заключении. После его ареста безбожники начали разорять храм. Разрушили колокольню и разбили колокол; батогом срывали с иконостаса иконы и бросали в реку. Наконец объявили, что будут снимать с храма кресты. Вызвался Иван Ананьев:

Если хорошо заплатите, я найду напарника и обещаю вам кресты снять.

Власти согласились и дали денег, но когда он поехал на базар, лошадь понесла, разбила телегу; он сломал ногу, руку, поломал несколько ребер, так что мероприятие это рассыпалось, и других желающих испытывать на себе гнев Божий не нашлось.

Священник Николай Сатирский служил в селе Воронине, в пяти километрах от Григорьева, был арестован в 1936 (или 1937) году и скончался в заключении.

Священник Николай Васильевич Никольский служил в селе Курлаково Большемурашкинского района. Прихожане с благодарностью вспоминали о нем как о ревностном священнике; он много и интересно рассказывал о Церкви и ее истории.

Когда его арестовали в 1941 году, ему было около сорока лет. Он был казнен, по-видимому, сразу же после ареста.

Игумения Елизавета - вторая игумения от основания монастыря в селе Медяны Нижегородской епархии. Монастырь был трудовой, инокини и послушницы занимались в основном сельскими работами. Как и многие монастыри, Медянский благотворил нуждающимся.

В 1918 году в монастырь прибыли представители советской власти и стали грабить его.

Игумения благословила звонить в колокол. Крестьяне, услыхав колокол, поспешили к монастырю с вилами, топорами, кольями. Безбожники продолжали грабеж, и в завязавшейся схватке трое из них были убиты. Через несколько часов в село вошел карательный отряд. Всех монахинь собрали в одну комнату, престарелую игумению - ей было в то время около восьмидесяти лет - в другую.

Обнажив тело старицы, палачи стали нещадно сечь ее. Били так, что мясо отделялось от костей. Но Господь укрепил ее, и ни одного стона палачи не услышали.

Избив, едва живой бросили они игумению в подвал и держали там долгое время без пищи. Господь не оставил рабу Свою: когда каратели открыли двери, они нашли ее живой, исцелившейся от ран.

Вскоре после этого она мирно почила и были погребена в селе Каменка, где вместе с другими монахинями жила после закрытия монастыря.

Монахиня Надежда (Надежда Ивановна Короткова) жила в селе Каменка. Она была арестована в конце двадцатых годов. Восемь или девять лет пробыла в заключении, не уставая проповедовать Христа, не изменяя монашеским обетам и правилам благочестия, за что ей немало приходилось терпеть от надзирателей.

Умерла она на руках своей соузницы Анастасии, уроженки села Медяны. Ангельское пение сопровождало кончину праведницы: его слышали Анастасия и надзиратели.

Монахиня Феофания (Рубцова) от юности подвизалась в монастыре в селе Кутузовка. Жила вместе со схимонахиней Серафимой-старицей высокой духовной жизни.

Когда безбожие разорило монастырь, она сняла монашескую одежду, надела мирскую, но поста и внутренних трудов не оставляла. Однако совесть ее была неспокойна. Она сказала себе: "Все идут за венцами, а я останусь так? Нет, и я пойду". И она снова надела монашеское. Ее арестовали, вскоре она скончалась.

Фекла - послушница Дивеевского монастыря; после его закрытия долго скиталась, пока, наконец, не поселилась в лесу неподалеку от Чебоксар. В сороковых годах, когда ей исполнилось семьдесят лет, была арестована. После приговора конвойный офицер сказал ей:

Слушай, бабушка, внимательно. Тебе дали двадцать пять лет. Ты живой уже не выйдешь.

Ну, что ж, и там Бог, - спокойно ответила она.

В 1954 году после смерти Сталина она была освобождена, умерла у духовных сестер.

В селе Кадым Темниковского уезда Нижегородской губернии в 1930(?) году власти собирались арестовать девяностолетнюю монахиню Святославу и выслать в Казахстан, куда уже были сосланы монахини женского Рождественского монастыря. Послушница Параскева вызвалась идти в ссылку вместо престарелой монахини. Она взяла ее документы, была арестована, сослана и скончалась в ссылке.

В 1937 году безбожниками были арестованы верующие крестьяне села Новаты Пильнинского района: инокиня Параскева; церковный староста Никифор Тимошкин шестидесяти семи лет; церковный чтец Тимофей Карасев семидесяти семи лет. При аресте последнего как доказательство преступления искали Библию и Евангелие. Когда милиционеры пришли обыскивать, Тимофей велел жене накормить их.

Инокиня Параскева скончалась в заключении. Рабы Божий Никифор и Тимофей попали в Карагандинские лагеря, где им давали в день сто граммов хлеба и воду, и через три года оба скончались.

Вместе с ними был арестован Степан Воржакин. Он почти наизусть знал Священное Писание, хотя был неграмотен, и полагал, что ради его неграмотности власти не арестуют его.

В Новатах почти все крестьяне оставались единоличниками. И вот, желая привлечь одного многодетного крестьянина, колхоз предложил ему помощь. Он пошел просить совета у Степана, и тот ответил:

Не бери, от них и помощь брать грех. Крестьянина вызвали и спросили, почему он не желает брать денег. Тот сказал:

Степан Воржакин не велит. Грех.

Степан был арестован и скончался в заключении.

Исповедницы села Пузо. В селе Пузо власти приняли решение закрыть церковь и приступили к старосте - взять ключи. Староста отдала ключи верующим и они попали к вдове Марине Марининой, которая ни за что не пожелала их отдавать.

Нам надо церковь, чтобы хлеб туда ссыпать.

Не отдам. Берите мой дом, ломайте печь и насыпайте, а ключи я не отдам.

Ее арестовали, и она умерла в заключении. А храм у верующих отобрали и стали ссыпать туда хлеб. Хлеб гнил, и крестьян гоняли его лопатить, но он продолжал гнить. Пришлось освободить храм.

В этом селе были арестованы православные женщины Ольга и дочь ее Мария. Обе скончались в заключении как исповедницы.

Была арестована Анна Гусева, каждый праздник доброхотно звонившая к службе. Она сильно скорбела о том, что другие идут за венцами, а она остается. Добровольно вызвалась она на мучения и пошла в тюрьму вместе с другими исповедницами. Вскоре после ареста она умерла.

Странница Ольга. Мы ничего не знаем о ее происхождении. Известно только, что ради Христа она оставила дом, мужа, детей и пошла странствовать; в конце тридцатых годов подвизалась в Ветлуге.

Горели в сердце слова Христовы, обещая высшую награду. Труден страннический подвиг: жара и холод, всякому поклонись и смирись - нет у странника на земле пристанища. Сомневалась Ольга - ладно ли сделала, и все молилась и просила Царицу Небесную открыть ей волю Божию, путь Господень. Может, не на душевную пользу и спасение выбранный ею путь?

И вот однажды, когда она ночевала в церковной сторожке, ей явилась Царица Небесная, как бы спускающаяся сверху. И с этих пор Ольга успокоилась и не сомневалась в правильности выбранного ею пути.

Епископ Неофит приглашал ее вместе с другими странниками в церковные праздники. Владыке хотелось, чтобы и его дом наполнился - и нищие и убогие ввели его в Царство Небесное.

Приходя к епископу, Ольга всегда снимала обувь.

Да что ты, матушка, делаешь? - останавливал ее владыка.

Это я от радости, что ты меня пригласил.

Во время гонений конца тридцатых годов она была арестована и скончалась в тюрьме города Варнавина Нижегородской области.

В селе Резоватово Нижегородской области в начале тридцатых годов арестовали трех братьев Маркеловых - Димитрия, Иоанна и Петра. Это были глубоко верующие люди, воспитанные в благочестии. Все трое умерли в заключении. Тогда же в этом селе" были арестованы два верующих брата - Василий и Иоанн. Оба скончались в заключении.

Феодор Ефимович Заколюкин - крестьянин села Салганы Нижегородской губернии. Когда он учился во втором или третьем классе церковноприходской школы, у учеников проверяли певческие данные, и его взяли на клирос. С тех пор он все службы был в церкви. Женился, уже было семеро детей, а как ударят в колокол, бросал любую работу и спешил в храм.

Когда начались аресты священства и прихожан, Феодор тайно уехал в Иванове. В 1942 году вернулся на родину, был узнан и тотчас арестован. Дочь провожала его. Когда шли мимо кладбища, он сложил на груди руки и показал на землю, давая тем понять, что предполагает отойти в мир иной.

Суд приговорил Феодора к семи годам заключения; он был отправлен в Нижегородскую тюрьму, где спустя два месяца после приговора скончался.

Жизнеописания мучеников и исповедников нижегородских составлены на основании рассказов очевидцев и документов, хранящихся в архиве УКГБ по Нижегородской области, за исключением жизнеописания архиепископа Иоакима (Левицкого) и о. Иоанна Ходоровского, основу которых составили тексты протопресвитера Михаила Польского.

Еженедельник ЧК, М., 1918, № 3.

Архив УКГБ по Нижегородской обл. "Дело по обвинению Тулякова В. С." Арх. № П-6820. Т. 2. л. 8, 49-52, 56, 57, 61, 64, 67, 71,72, 87, 88, 119, 132-134, 140, 141, 150, 155, 158. 160, 161, 175-186, 193, 203-208. "Дело по обвинению Коробова Н. А.". Арх. № П-16985. Л. 40, 57, 64, 75, 79, 81, 84, 93, 103, 125, 129, 130.

Татьяна И., Борис Демкин, Раиса Кинятина, Анна Силаева, Параскева Фоломкина, Елизавета Платонова, Евдокия Платонова, Дарья Заикина, монахиня Пульхерия (Е. Козлова), инокиня Крестовоздвиженского нижегородского монастыря Анна, Валентина Замышляева, Анна Бородина, Татьяна И., Екатерина Ефимова, Елизавета Борисова, Мария Сычева, Елизавета Симеонова, Елизавета Мещерякова, Николай Фролов, Анастасия Валидова, Анастасия Смирнова, Мария Голубева, Анна Новикова, Валентина Долганова, Таисия Дубинина, Вера Черемухина, Анна Титова, Дарья Державина, Анна Козлова, Елизавета Опарина, Татьяна Короткова, Дарья И., Матрена Давыдова, монахиня Серафима (С. Булгакова).

У о. Михаила Польского (Новые мученики Российские. Джорданвилл. 1957, т. 2, с. 228.) сказано, что игумена Руфина после пыток замучили в 1927 году. По свидетельству близкой к монастырям Саровскому и Дивеевскому монахини Серафимы (С. Булгаковой), он умер сам. В ссылке умер последний игумен Саровской обители - Мефодий.